С праздником Победы 9 мая 2023!
Добавлено: 8 май 2023, 17:36
В шесть утра 2 мая 1945 года, командующий обороной Берлина генерал артиллерии Вейдлинг в сопровождении трёх генералов перешёл линию фронта и сдался в плен. Через час, находясь в штабе 8-й гвардейской армии, он написал приказ о капитуляции, который был размножен и при помощи громкоговорителей и радио доведен до частей противника, обороняющихся в центре Берлина. Девятого мая 1945 года Левитан прочитал советскому народу, принятый накануне указ № 369 Верховного Главнокомандующего Сталина об утверждении 9 мая днём праздника Победы над нацистской Германией.
Все видели хронику главного парада Победы на Красной площади 24 июня 1945, когда советские воины в белых перчатках швырнули две сотни фашистских знамён к подножию Мавзолея. Командовал парадом маршал Рокоссовский, принимал парад маршал Георгий Жуков.
Но этому главному мероприятию, второму по счёту параду предшествовал первый парад Победы 4 мая в Берлине! Тогда советские солдаты прошли маршем от Рейхстага до Бранденбургских ворот. Улицы еще дымились от пожаров, а на окраинах шли бои. Принимал парад первый советский комендант Берлина Николай Берзарин.
30 августа 1954 союзники по антигитлеровской коалиции договорились о проведении в Берлине совместного парада победы – в ознаменование капитуляции Японии.
От каждой страны в параде должны были участвовать по одному сводному полку (1 тыс. чел.) и бронетанковые подразделения.
Однако в назначенный день главкомы союзнических войск в Германии генерал Д. Эйзенхауэр (США), фельдмаршал Б. Монтгомери (Великобритания) и генерал Д. де Тассиньи (Франция) на парад не прибыли, а прислали своих представителей. Это были заместитель главнокомандующего английскими оккупационными войсками генерал-майор Б. Робертсон, командующий 3-й американской армией генерал Дж. Паттон, заместитель главнокомандующего французскими оккупационными войсками генерал М.-П. Кёниг.
Жуков по телефону доложил ситуацию Сталину. Тот ответил: «Они хотят принизить значение Парада Победы в Берлине. Подождите, они ещё не такие будут выкидывать фокусы. Не обращайте внимания на отказ союзников и принимайте парад сами, тем более что мы имеем на это прав больше, чем они».
Командовал парадом комендант Британского сектора в Берлине генерал-майор Э. Нейрс, а принимал – маршал Г.К. Жуков. На трибуне были маршалы и генералы советские, а также генералы и адмиралы английской, американской и французской армий и флотов, плюс - группа членов конгресса США.
Фокусов было более чем достаточно: американцы шли толпой, без строя и в полевой форме, англичан представлял оркестр шотландских волынщиков в юбках выше колен и какие-то «крысы пустыни». Война была окончена, и недавние «союзники» тут же начали демонстрировать своё истинное отношение к СССР
Таким образом состоялся третий парад Победы в 1945 года. Затем СССР объявил войну Японии.
18 августа 1945 в Харбин десантировались наши ВДВ – 120 человек. Позже выяснилось, что вооруженная русская молодёжь в Харбине загодя разоружила воинские части Маньчжоу-Го, несмотря на наличие здесь 40-тысячного японского гарнизона, сохранив при этом в неприкосновенности все городские жизненно-важные коммуникации и сооружения до их занятия советской армией. О прекрасном отношении харбинских белоэмигрантов к советским войскам свидетельствовали и рядовые солдаты, поражённые тем, что здесь их встречали как родных.
Накануне пятницы, объявленной в Харбине днём праздника и парада советских войск по случаю победы над Японией, на приём к советскому командующему 1-м Дальневосточным фронтом маршалу Мерецкову, награждённому недавно в Кремле орденом «Победы» за разгром Квантунской армии и победу над Японией, явилась группа ветеранов Белого Движения. Они попросили разрешения пройти вместе с советскими войсками торжественным маршем на параде победителей в своей прежней, белогвардейской форме и при своих прежних наградах, а затем в дальнейшем присутствовать в таком виде на всех торжествах и приёмах в честь победы СССР над Японией.
Эту идею безоговорочно поддержал Сталин, и четвёртый парад в ознаменование полной победы над Японией состоялся 16 сентября 1945 в Харбине. Мимо трибун первыми колоннами торжественного марша шли увешанные георгиевскими крестами и медалями когда-то бравые офицеры русской армии, ветераны Русско-японской войны 1904-1905, ветераны Белого Движения, бывшие каппелевцы и семёновцы, участники Великого Сибирского Ледяного похода 1920 года армии адмирала Колчака...
Чеканя шаг, и в полном соответствии с воинским ритуалом многих государств, по-офицерски отдавая честь командующему парадом Победы на харбинской центральной площади двигались каре офицеров и генералов, прапорщиков, ефрейторов и рядовых Белой Гвардии.
Их последний парад, продвигаясь чуть медленнее первых колонн, под громкие чёткие возгласы, приветствуя взмахами рук стоящих на трибунах людей, замыкали седовласые старики в золочёных погонах. Многие из них опирались на костыли. Следом за ними маршировали в своё время покинувшие Родину и доживающие свой век на чужбине русские гражданские люди Харбина, также построенные на военный лад. Среди них было немало молодёжи. Вся харбинская публика организованно прошла перед трибунами.
На торжественном приёме 18 сентября куда пригласили и представителей Белого Харбина, маршал Родион Малиновский начал своё выступление так:
- Товарищи! Мы и вы дожили до того дня, когда вы получили право, а мы возможность называть Вас товарищами.»
Когда в 1946 советские войска покидали Харбин, их провожали торжественным колокольным звоном всех храмов города.
Таким образом, после 1945 года в СССР формально существовало два дня Победы – над нацистской Германией и милитаристской Японией 9 мая и 3 сентября.
Так было в 1945, 1946 и 1947и годах. 24 декабря 1947 новым постановлением Президиума Верховного Совета СССР праздник Победы сделали рабочим днем. Хотя торжественные мероприятия, включая вечерний салют никто не отменял, но парадов в этот день не проводилось. В период с 1948-го по 1964 год День Победы официально не отмечался. В конце 1950-х в Политбюро появилась инициатива вернуть Дню Победы выходной, однако Хрущев этому категорически воспротивился: для него возвращение прежнего статуса этого праздника означало признание важнейшей роли Сталина в Великой Отечественной войне.
Вплоть до 1965 военных парадов 9 мая не проводили. Парады были, но в другие дни – 1 мая и 7 ноября, и прямого отношения к Победе они не имели.
После прихода к власти Брежнева, Дню Победы было возвращено его первоначальное значение. В 1965 году с 1 на 9 мая перенесли военный парад. Правда торжественный марш воинских частей 9 мая проводился только в юбилейные годы, ежегодным он оставался лишь 7 ноября. В первые годы после войны память о ней была не столько победоносной, сколько страшной. Сложно было праздновать, когда лежащая в руинах страна оплакивала свои жертвы. «Это праздник со слезами на глазах» – строки из известной песни лучше всего передавали тон этого дня. Боль утраты требовала утоления, а не торжеств. Отменяя 9 мая выходной, партия решила, что граждане отдадут дань памяти не празднествами, а ударным трудом.
Через 20 лет после Победы, когда боль прошлого относительно улеглась, когда выросло новое поколение, знавшее о войне лишь по рассказам и кинофильмам, 9 мая из Дня Памяти стало постепенно превращаться в день торжественных мероприятий, прославлявших не только героизм русского солдата, но и мощь социалистического строя. А с середины 1990-х празднование 9 мая уже ассоциировалось с «Днем памяти о погибшем СССР». Появились лозунги: «1941-1945 — можем повторить», «На Берлин!», которые во многом воспринимались уже не как память о Победе, а как реакция на поражение в «холодной войне».
Как бы то ни было, но в условиях полноформатной войны с Третьим рейхом соединённых штатов Европы день Победы 2023 приобретает совершенно особое значение! Это как репетиция 7 ноября 1941 перед праздником 24 июня 1945.
Дата нашего праздника сегодня ещё неизвестна, оно он – не за горами!
За Россию, как и семьдесят восемь лет назад воюют все её народы, сплавленные в оно целое. И потому победить их – невозможно!
Константин Ильич Левин (1924 – 1984). В 1944 в боях под Яссами тяжело ранен, лишился ноги. В 1945 поступил в Литинститут. За приведенное ниже стихотворение был отчислен и восстановился лишь через год с помощью К. Симонова.
Нас хоронила артиллерия.
Сначала нас она убила.
Но, не гнушаясь лицемерия,
Теперь клялась, что нас любила.
Она выламывалась жерлами,
Но мы не верили ей дружно
Всеми обугленными нервами
В натруженных руках медслужбы.
За нас молились леди Англии
И маркитантки полковые.
Нас интервьюировали б ангелы,
Когда бы были таковые.
Мы доверяли только морфию,
По самой крайней мере — брому.
А те из нас, что были мертвыми —
Земле, и никому другому.
Тут всё еще ползут, минируют
И принимают контрудары.
А там — уже иллюминируют,
Набрасывают мемуары...
И там, вдали от зоны гибельной,
Циклюют и вощат паркеты,
Большой театр квадригой вздыбленной
Следит салютную ракету.
А там по мановенью файеров
Взлетают стаи лепешинских,
И фары плавят плечи фрайеров
И шубки дамские в пушинках.
Бойцы лежат. Им льет регалии
Монетный двор порой ночною.
Но пулеметы обрыгали их
Блевотиною разрывною!
Но тех, кто получил полсажени,
Кого отпели суховеи,
Не надо путать с персонажами
Ремарка и Хемингуэя.
Один из них, случайно выживший,
В Москву осеннюю приехал.
Он по бульвару брел, как выпивший,
И средь живых прошел, как эхо.
Кому-то он мешал в троллейбусе
Искусственной ногой своею.
Сквозь эти мелкие нелепости
Он приближался к Мавзолею.
Он вспомнил холмики размытые,
Куски фанеры по дорогам,
Глаза солдат, навек открытые,
Спокойным светятся упреком.
На них пилоты с неба рушатся,
Крестами в тучах застревают...
Но не оскудевает мужество,
Как небо не устаревает.
И знал солдат, равны для Родины
Те, что заглотаны войною,
И те, что тут лежат, схоронены
В самой стене и под стеною.
***
Мы непростительно стареем
И приближаемся к золе.
Что вам сказать? Я был евреем
В такое время на земле.
Я не был славой избалован
И лишь посмертно признан был,
Я так и рвался из былого,
Которого я не любил.
Я был скупей, чем каждый третий,
Злопамятнее, чем шестой.
Я счастья так-таки не встретил,
Да, даже на одной Шестой!
Но даже в тех кровавых далях,
Где вышла смерть на карнавал,
Тебя, народ, тебя, страдалец,
Я никогда не забывал.
Когда, стянувши боль в затылке
Кровавой тряпкой, в маяте,
С противотанковой бутылкой
Я полз под танк на животе,
Не месть, не честь на поле брани
Не слава и не кровь друзей,
Другое смертное желанье
Прожгло мне тело до костей.
Была то жажда вековая
Кого-то переубедить,
Пусть в чистом поле умирая,
Под гусеницами сгорая,
Но правоту свою купить.
Я был не лучше, не храбрее
Моих орлов, моих солдат,
Остатка нашей батареи,
Бомбленной шесть часов подряд.
Я был не лучше, не добрее,
Но, клевете в противовес,
Я полз под этот танк евреем
С горючей жидкостью «КС».
1947
Вера Кузьмина, город Каменск-Уральский Свердловской области. Участковый фельдшер.
А война - ведь она не дурочка, не отпустит тебя домой...
Тихо-тихо играет дудочка на границе с вечерней тьмой.
Что играет? Не Чунга-Чанга ли? Переливы звенят, звенят...
Это дети с Аллеи Ангелов ждут убитых в бою солдат.
Что за песенка? Пели в садике, только Павлик не пел - свистел.
Мы до Рая проводим дяденек, вдруг заблудятся в темноте:
Как учили, мы встали парами, спели песенку - и вперёд.
Пятилетняя Маша за руку вдоль по небу бойца ведёт.
А по Киеву с Вием под руку ходит панночка - всё её,
По-хозяйски виляя бёдрами, кормит злобное вороньё:
Москалятинки вам на блюдечке, самой свежей, ещё парной...
Тихо-тихо играет дудочка над Бахмутом и Кременной.
Мои родители закончили войну в Дрездене. Мама – Фалалеева Вера Степановна, родилась в Крыму, в селе Ички (после 1944 – Советское), я родился там же. Отец – Сергей Герасимович Бойко, коренной украинец, родился в 1916, в селе Сковородиновке. Отец очень любил Украину и всё, с ней связанное. И отец, и мать воевали, демобилизовались в 1946. Они не слишком любили рассказывать о войне, но однажды во время учёбы в институте (средина семидесятых) я принёс им свежий анекдот о том, как в некой деревне на Западной Украине мальчик говорит (по-украински):
- Деда, а зачем ты розы поливаешь машинным маслом, они же погибнут!
А дедушка отвечает ему:
- Ничего, внучек, зато пулемёт целей будет!
Это казалось смешным до абсурда, но отец отреагировал неожиданным образом:
- Ты не понимаешь, бандеровцы – это такая сволочь, что за свою ридну неньку Украину мать родную зарежет! И не поморщится! Они вешали людей на проводах или упругом кабеле, чтобы человек старался пальцами ног до земли дотягиваться, чтобы мучился подольше! Это зверье похлеще гитлеровцев!
А мой отец очень любил Украину и, в общем, был её горячим патриотом. Мне недостаёт родителей, но слава Богу, что они не дожили до этой войны! Даже мне трудно переносить её, не имея возможности личного участия!
Но враг всё равно будет разбит и наша победа неизбежна!
С праздником Вас – йоги и йогини! Ура!
Все видели хронику главного парада Победы на Красной площади 24 июня 1945, когда советские воины в белых перчатках швырнули две сотни фашистских знамён к подножию Мавзолея. Командовал парадом маршал Рокоссовский, принимал парад маршал Георгий Жуков.
Но этому главному мероприятию, второму по счёту параду предшествовал первый парад Победы 4 мая в Берлине! Тогда советские солдаты прошли маршем от Рейхстага до Бранденбургских ворот. Улицы еще дымились от пожаров, а на окраинах шли бои. Принимал парад первый советский комендант Берлина Николай Берзарин.
30 августа 1954 союзники по антигитлеровской коалиции договорились о проведении в Берлине совместного парада победы – в ознаменование капитуляции Японии.
От каждой страны в параде должны были участвовать по одному сводному полку (1 тыс. чел.) и бронетанковые подразделения.
Однако в назначенный день главкомы союзнических войск в Германии генерал Д. Эйзенхауэр (США), фельдмаршал Б. Монтгомери (Великобритания) и генерал Д. де Тассиньи (Франция) на парад не прибыли, а прислали своих представителей. Это были заместитель главнокомандующего английскими оккупационными войсками генерал-майор Б. Робертсон, командующий 3-й американской армией генерал Дж. Паттон, заместитель главнокомандующего французскими оккупационными войсками генерал М.-П. Кёниг.
Жуков по телефону доложил ситуацию Сталину. Тот ответил: «Они хотят принизить значение Парада Победы в Берлине. Подождите, они ещё не такие будут выкидывать фокусы. Не обращайте внимания на отказ союзников и принимайте парад сами, тем более что мы имеем на это прав больше, чем они».
Командовал парадом комендант Британского сектора в Берлине генерал-майор Э. Нейрс, а принимал – маршал Г.К. Жуков. На трибуне были маршалы и генералы советские, а также генералы и адмиралы английской, американской и французской армий и флотов, плюс - группа членов конгресса США.
Фокусов было более чем достаточно: американцы шли толпой, без строя и в полевой форме, англичан представлял оркестр шотландских волынщиков в юбках выше колен и какие-то «крысы пустыни». Война была окончена, и недавние «союзники» тут же начали демонстрировать своё истинное отношение к СССР
Таким образом состоялся третий парад Победы в 1945 года. Затем СССР объявил войну Японии.
18 августа 1945 в Харбин десантировались наши ВДВ – 120 человек. Позже выяснилось, что вооруженная русская молодёжь в Харбине загодя разоружила воинские части Маньчжоу-Го, несмотря на наличие здесь 40-тысячного японского гарнизона, сохранив при этом в неприкосновенности все городские жизненно-важные коммуникации и сооружения до их занятия советской армией. О прекрасном отношении харбинских белоэмигрантов к советским войскам свидетельствовали и рядовые солдаты, поражённые тем, что здесь их встречали как родных.
Накануне пятницы, объявленной в Харбине днём праздника и парада советских войск по случаю победы над Японией, на приём к советскому командующему 1-м Дальневосточным фронтом маршалу Мерецкову, награждённому недавно в Кремле орденом «Победы» за разгром Квантунской армии и победу над Японией, явилась группа ветеранов Белого Движения. Они попросили разрешения пройти вместе с советскими войсками торжественным маршем на параде победителей в своей прежней, белогвардейской форме и при своих прежних наградах, а затем в дальнейшем присутствовать в таком виде на всех торжествах и приёмах в честь победы СССР над Японией.
Эту идею безоговорочно поддержал Сталин, и четвёртый парад в ознаменование полной победы над Японией состоялся 16 сентября 1945 в Харбине. Мимо трибун первыми колоннами торжественного марша шли увешанные георгиевскими крестами и медалями когда-то бравые офицеры русской армии, ветераны Русско-японской войны 1904-1905, ветераны Белого Движения, бывшие каппелевцы и семёновцы, участники Великого Сибирского Ледяного похода 1920 года армии адмирала Колчака...
Чеканя шаг, и в полном соответствии с воинским ритуалом многих государств, по-офицерски отдавая честь командующему парадом Победы на харбинской центральной площади двигались каре офицеров и генералов, прапорщиков, ефрейторов и рядовых Белой Гвардии.
Их последний парад, продвигаясь чуть медленнее первых колонн, под громкие чёткие возгласы, приветствуя взмахами рук стоящих на трибунах людей, замыкали седовласые старики в золочёных погонах. Многие из них опирались на костыли. Следом за ними маршировали в своё время покинувшие Родину и доживающие свой век на чужбине русские гражданские люди Харбина, также построенные на военный лад. Среди них было немало молодёжи. Вся харбинская публика организованно прошла перед трибунами.
На торжественном приёме 18 сентября куда пригласили и представителей Белого Харбина, маршал Родион Малиновский начал своё выступление так:
- Товарищи! Мы и вы дожили до того дня, когда вы получили право, а мы возможность называть Вас товарищами.»
Когда в 1946 советские войска покидали Харбин, их провожали торжественным колокольным звоном всех храмов города.
Таким образом, после 1945 года в СССР формально существовало два дня Победы – над нацистской Германией и милитаристской Японией 9 мая и 3 сентября.
Так было в 1945, 1946 и 1947и годах. 24 декабря 1947 новым постановлением Президиума Верховного Совета СССР праздник Победы сделали рабочим днем. Хотя торжественные мероприятия, включая вечерний салют никто не отменял, но парадов в этот день не проводилось. В период с 1948-го по 1964 год День Победы официально не отмечался. В конце 1950-х в Политбюро появилась инициатива вернуть Дню Победы выходной, однако Хрущев этому категорически воспротивился: для него возвращение прежнего статуса этого праздника означало признание важнейшей роли Сталина в Великой Отечественной войне.
Вплоть до 1965 военных парадов 9 мая не проводили. Парады были, но в другие дни – 1 мая и 7 ноября, и прямого отношения к Победе они не имели.
После прихода к власти Брежнева, Дню Победы было возвращено его первоначальное значение. В 1965 году с 1 на 9 мая перенесли военный парад. Правда торжественный марш воинских частей 9 мая проводился только в юбилейные годы, ежегодным он оставался лишь 7 ноября. В первые годы после войны память о ней была не столько победоносной, сколько страшной. Сложно было праздновать, когда лежащая в руинах страна оплакивала свои жертвы. «Это праздник со слезами на глазах» – строки из известной песни лучше всего передавали тон этого дня. Боль утраты требовала утоления, а не торжеств. Отменяя 9 мая выходной, партия решила, что граждане отдадут дань памяти не празднествами, а ударным трудом.
Через 20 лет после Победы, когда боль прошлого относительно улеглась, когда выросло новое поколение, знавшее о войне лишь по рассказам и кинофильмам, 9 мая из Дня Памяти стало постепенно превращаться в день торжественных мероприятий, прославлявших не только героизм русского солдата, но и мощь социалистического строя. А с середины 1990-х празднование 9 мая уже ассоциировалось с «Днем памяти о погибшем СССР». Появились лозунги: «1941-1945 — можем повторить», «На Берлин!», которые во многом воспринимались уже не как память о Победе, а как реакция на поражение в «холодной войне».
Как бы то ни было, но в условиях полноформатной войны с Третьим рейхом соединённых штатов Европы день Победы 2023 приобретает совершенно особое значение! Это как репетиция 7 ноября 1941 перед праздником 24 июня 1945.
Дата нашего праздника сегодня ещё неизвестна, оно он – не за горами!
За Россию, как и семьдесят восемь лет назад воюют все её народы, сплавленные в оно целое. И потому победить их – невозможно!
Константин Ильич Левин (1924 – 1984). В 1944 в боях под Яссами тяжело ранен, лишился ноги. В 1945 поступил в Литинститут. За приведенное ниже стихотворение был отчислен и восстановился лишь через год с помощью К. Симонова.
Нас хоронила артиллерия.
Сначала нас она убила.
Но, не гнушаясь лицемерия,
Теперь клялась, что нас любила.
Она выламывалась жерлами,
Но мы не верили ей дружно
Всеми обугленными нервами
В натруженных руках медслужбы.
За нас молились леди Англии
И маркитантки полковые.
Нас интервьюировали б ангелы,
Когда бы были таковые.
Мы доверяли только морфию,
По самой крайней мере — брому.
А те из нас, что были мертвыми —
Земле, и никому другому.
Тут всё еще ползут, минируют
И принимают контрудары.
А там — уже иллюминируют,
Набрасывают мемуары...
И там, вдали от зоны гибельной,
Циклюют и вощат паркеты,
Большой театр квадригой вздыбленной
Следит салютную ракету.
А там по мановенью файеров
Взлетают стаи лепешинских,
И фары плавят плечи фрайеров
И шубки дамские в пушинках.
Бойцы лежат. Им льет регалии
Монетный двор порой ночною.
Но пулеметы обрыгали их
Блевотиною разрывною!
Но тех, кто получил полсажени,
Кого отпели суховеи,
Не надо путать с персонажами
Ремарка и Хемингуэя.
Один из них, случайно выживший,
В Москву осеннюю приехал.
Он по бульвару брел, как выпивший,
И средь живых прошел, как эхо.
Кому-то он мешал в троллейбусе
Искусственной ногой своею.
Сквозь эти мелкие нелепости
Он приближался к Мавзолею.
Он вспомнил холмики размытые,
Куски фанеры по дорогам,
Глаза солдат, навек открытые,
Спокойным светятся упреком.
На них пилоты с неба рушатся,
Крестами в тучах застревают...
Но не оскудевает мужество,
Как небо не устаревает.
И знал солдат, равны для Родины
Те, что заглотаны войною,
И те, что тут лежат, схоронены
В самой стене и под стеною.
***
Мы непростительно стареем
И приближаемся к золе.
Что вам сказать? Я был евреем
В такое время на земле.
Я не был славой избалован
И лишь посмертно признан был,
Я так и рвался из былого,
Которого я не любил.
Я был скупей, чем каждый третий,
Злопамятнее, чем шестой.
Я счастья так-таки не встретил,
Да, даже на одной Шестой!
Но даже в тех кровавых далях,
Где вышла смерть на карнавал,
Тебя, народ, тебя, страдалец,
Я никогда не забывал.
Когда, стянувши боль в затылке
Кровавой тряпкой, в маяте,
С противотанковой бутылкой
Я полз под танк на животе,
Не месть, не честь на поле брани
Не слава и не кровь друзей,
Другое смертное желанье
Прожгло мне тело до костей.
Была то жажда вековая
Кого-то переубедить,
Пусть в чистом поле умирая,
Под гусеницами сгорая,
Но правоту свою купить.
Я был не лучше, не храбрее
Моих орлов, моих солдат,
Остатка нашей батареи,
Бомбленной шесть часов подряд.
Я был не лучше, не добрее,
Но, клевете в противовес,
Я полз под этот танк евреем
С горючей жидкостью «КС».
1947
Вера Кузьмина, город Каменск-Уральский Свердловской области. Участковый фельдшер.
А война - ведь она не дурочка, не отпустит тебя домой...
Тихо-тихо играет дудочка на границе с вечерней тьмой.
Что играет? Не Чунга-Чанга ли? Переливы звенят, звенят...
Это дети с Аллеи Ангелов ждут убитых в бою солдат.
Что за песенка? Пели в садике, только Павлик не пел - свистел.
Мы до Рая проводим дяденек, вдруг заблудятся в темноте:
Как учили, мы встали парами, спели песенку - и вперёд.
Пятилетняя Маша за руку вдоль по небу бойца ведёт.
А по Киеву с Вием под руку ходит панночка - всё её,
По-хозяйски виляя бёдрами, кормит злобное вороньё:
Москалятинки вам на блюдечке, самой свежей, ещё парной...
Тихо-тихо играет дудочка над Бахмутом и Кременной.
Мои родители закончили войну в Дрездене. Мама – Фалалеева Вера Степановна, родилась в Крыму, в селе Ички (после 1944 – Советское), я родился там же. Отец – Сергей Герасимович Бойко, коренной украинец, родился в 1916, в селе Сковородиновке. Отец очень любил Украину и всё, с ней связанное. И отец, и мать воевали, демобилизовались в 1946. Они не слишком любили рассказывать о войне, но однажды во время учёбы в институте (средина семидесятых) я принёс им свежий анекдот о том, как в некой деревне на Западной Украине мальчик говорит (по-украински):
- Деда, а зачем ты розы поливаешь машинным маслом, они же погибнут!
А дедушка отвечает ему:
- Ничего, внучек, зато пулемёт целей будет!
Это казалось смешным до абсурда, но отец отреагировал неожиданным образом:
- Ты не понимаешь, бандеровцы – это такая сволочь, что за свою ридну неньку Украину мать родную зарежет! И не поморщится! Они вешали людей на проводах или упругом кабеле, чтобы человек старался пальцами ног до земли дотягиваться, чтобы мучился подольше! Это зверье похлеще гитлеровцев!
А мой отец очень любил Украину и, в общем, был её горячим патриотом. Мне недостаёт родителей, но слава Богу, что они не дожили до этой войны! Даже мне трудно переносить её, не имея возможности личного участия!
Но враг всё равно будет разбит и наша победа неизбежна!
С праздником Вас – йоги и йогини! Ура!