То Ершь.
Изучив книгу Агафонова "Основы смысловой теории сознания" действительно прихожу к выводу о родственности идей высказанных автором книги, и моими наблюдениями в практике. Очень интересно, например, -
способность к первоначальному психическому отражению внешней стимуляции является врожденной
[spoiler="Скрытый текст"]Для того чтобы психическое отражение было возможным, субъект уже до момента самого отражения должен иметь познавательные ресурсы, то есть владеть механизмами отражения. В свою очередь, как это уже подчеркивалось, сама психическая структура не может мыслиться в отрыве как от своего функционального назначения, так и от того материала, из которого она строится. Смысловое содержание как условие и одновременно результат (психического отражения, таким образом, должно существовать до момента первого познавательного акта. Но вследствие чего это происходит? Ведь психика — это модель окружающего мира, то есть модель, которая возникает только в процессе отражения. И что это за смыслы, возникающие как эффекты отражения до самого отражения?
Правомерна ли сама постановка такой проблемы? И, если «да», на каком пути искать ее решение? Мне представляется единствен¬но разумным предположение, что способность к первоначальному психическому отражению внешней стимуляции является врожден¬ной. Психические смыслы не возникают из ниоткуда. Даже если мы допустим возможность существования в психике недетерминированных явлений, их научное объяснение, в любом случае, строится таким образом, как если бы эти явления имели свою причинность, поскольку наука, главным образом, занимается выявлением каузальных связей. В силу этого недопустимо при-знание существования исходного психического содержания, возникновение которого ничем не детерминировано. Поэтому вторичность смыслов психической сферы следует рассматривать в отношении присущей человеку способности, или, иначе, способа, с помощью которого, по всей видимости, еще в период эмбриогенеза происходят первые смыслопорождающие акты собственно психического отражения. Эта способность является потенциальной до того момента, пока биологическое развитие ребенка не достигает определенной стадии, точно так же, как овладение речью возможно не раньше того, как будут созданы для этого физиологические предпосылки. Конечно же, возникает вопрос: «А чем детерминирована сама способность к смыслопорождению?» Если бы мы ответили на этот вопрос, нам бы потребовалось найти детерминанты этой детерминанты и т. д. Это уве¬ло бы нас в дурную бесконечность. Поэтому не остается никакой логической альтернативы признанию некоторой врожденной способности осуществлять, пусть еще в исключительно элементарной форме, но уже психическое моделирование среды. Я понимаю, что такое объяснение едва ли может показаться удовлетворительным, однако, приняв любое другое, мы не сможем разрешить парадокс возможного отражения до отражения. Основу, своего рода базовое условие, проявления смыслов психи¬ческой сферы человека — это «биологические смыслы». Это положение не следует понимать так, что психическое смысловое содержание есть следствие биологического развития. Мозг, нервная система и организм в целом есть только необходимое условие, а не причина возникновения способности к смыслопорождению. Но так же как тело не прекращает свое существование с момента возникновения сознания, так и «биологические смыслы не исчезают в процессе психического развития. Поэтому вы¬ведение смыслов психической сферы из биологической основы едва ли поможет решить проблему. Человек как носитель сознания не является заложником физиологии своего телесного организма и социологии своего социального окружения. Признание этого положения требует искать детерминанты свободной активности психики внутри самой психики. Тело, как биологический носитель сознания, живет по своим, иным, нежели психика, за-конам. А исследуя мозг с целью понять природу сознания, мы исследуем всегда только мозг.
Затруднения при объяснении формирования первоначально¬го психического опыта не испытывают только те, кто видит психическое продолжением биологического и, тем самым, прибегает к редукционистским трактовкам психических явлений. Принципиальное убеждение автора данной работы: объяснение психических феноменов следует искать исключительно в рамках психологии. В силу этого, как уже говорилось ранее, одним из важнейших требований, определяющих выбор единицы анализа психики, является ее нередуцируемость к физиологическому или социальному плану.
Неудивительно, что именно в рамках когнитивной психологии вопрос: «Что было раньше?» не мог быть снят с обсуждения, так как анализ познавательной деятельности требует выдвижения некоторых исходных предположений о том, с чего, собственно, эта познавательная деятельность начинается. Так, например, Дж. Брунер, испытывая необходимость объяснения генезиса способности к категоризации, считает, что «движение, причинность, намерение, тождество, эквивалентность, время и пространство — суть категории, которым, скорее всего, соответствует нечто первичное в психике новорожденного» (Брунер Дж., 1977. С. 17). Для того чтобы установить даже элементарные при¬чинные отношения, необходимо использовать категорию «тождество». Иначе как мы понимаем, что в процессе взаимодействия два предмета остаются самими собой? Не определяя характер базовых первичных категорий, Брунер, тем не менее, считает их существование доказанным, поскольку образование вторичных категорий, то есть категорий, возникающих в опыте, прежде всего в процессе обучения, было бы тогда вообще невозможно объяснить. Аналогичную точку зрения высказывает и Ж. Пиа¬же, полагая, что способность к категоризации производна по отношению к еще более первичной способности, то есть способности, делающей возможным первый опыт категоризации (PiagetJ., 1951). Априорные категории — предмет изучения таких исследователей, как Лешли (Lashley К. S., 1938. Р. 45, 445— 471) и Тинберген (Tinbergen N., 1951).
[/spoiler]