Стихи [каталог в первом сообщении]

"Отовсюду обо всем или мировой экран", - как говорил Бендер о своих снах.
Likos
Сообщения: 290
Зарегистрирован: 14 фев 2005, 17:09
Благодарил (а): 4 раза
Поблагодарили: 6 раз

Сообщение Likos »

Я говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.
Владимир Строчков
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

«... и снова будет сегодня сниться: кошмарный ливень, собачий вой,
допрос с пристрастием на границе; упрямый въедливый постовой
посмотрит в паспорт и ставит просто отказы-штампики на судьбе;
и, замыкаясь, ряды форпоста не пропускают меня к себе.
Так и останусь на распродаже по низким ценам скупать грехи...»
А кто-то мудрый прочтёт и скажет, мол, не стихи это, не стихи.
И кто-то умный начнёт глумиться, знакомый вновь заведя куплет,
что сердце рвать неприлично в тридцать, что опоздала на десять лет.
Мол, напиши, как луны камея собою красит небес парчу,
а я о звёздочках не умею, а я о бабочках не хочу.
Я напишу о глазах ребёнка, распознающих любую ложь,
о том, что рвётся не там, где тонко, а там, где этого меньше ждёшь;
о том, как в доме напротив прячут мужской, срывающий крышу плач;
о том, как времени ушлый мячик безостановочно мчится вскачь,
живых людей превращая в маски на зависть куклам мадам Тюссо,
что мёртвым грузом в его запаске – фортуны пятое колесо;
что, несмотря на чины и масти, одна на всех у него печать.
Я напишу (как усталый мастер о самом грустном всегда молчать)
о том отчаянном женском пьянстве, что незаметно в тени кулис,
о заоконном ночном пространстве, к утру сильнее зовущем вниз;
я напишу себе послесловье на грязном зеркале, словно тать,
такой горячечной бурой кровью, что ты не сможешь меня читать...
Прохладно. Слышится звук негромкий (полощет ноги в воде луна).
Стою у суток на самой кромке, всепримиряющей с гладью дна,
там, где кончается божья помощь и начинается путь домой.
И чей-то смех разрезает полночь, знакомый, нервный.
Похоже, мой.

***
Разделив аргументы на «против» и «за»: за дорогу и против разлуки,
я иду и смотрю, но боятся глаза и не видят, что делают руки.
Мне дорога всегда по нутру, по плечу – слышу зов пионерского горна,
а усталые ноги кричат – «не хочу», но за мною бегут беспризорно.
Не желая одной оставаться, душа закатала штаны до колена
и, босая, осенней листвою шурша, налегке колесит по вселенной.
Видно, где-то внутри непонятный Никто иностранцем сидит, иноверцем,
то достанет наган, то возьмёт долото, то ударит, то выстрелит в сердце.
Хладнокровный убийца и шпаголовец, отвечаю ему из двустволки.
Я плохой человек: не жалею овец, лишь бы были накормлены волки...
И иду по земле, под землёй, над землёй – по каёмке небесного блюдца,
осмелевшие ласточки мёртвой петлёй надо мной (или вороны?) вьются.
Только там далеко, говорю, далеко, голубое, опять голубое,
словно кто-то втянул в золотое ушко бесконечную нитку прибоя.
Но стежками холодной чужой бирюзы не заштопать сердечные раны,
и ломается враг мой, мой русский язык,
и не хочет учить иностранный...

***
А солнце по бульвару катится, скользит по лицам а-ля рюс, надену свадебное платьице и в белом к Богу проберусь, где он в своей стране Гармонии не приготовил каравай, скажу: не надо церемонии, ты лучше сразу наливай, оставь на час своим придворникам весь этот шум и тарарам, давай с тобой, Всевышний, дернём-ка на бундершафт по триста грамм: всерьёз намерена надраться я (и надерусь, имей в виду), пока процесс инаугурации ещё не начался в аду.
Он полчаса корпел над закусью, но дернул плечиком в ответ: мол, хочешь, выкуси да накося, в аду местов свободных – нет. Чего преставилась? Смотрите-ка: и тридцати пяти не дашь. Ты знаешь, что такое «гитика»? Ну вот, не знаешь, а туда ж... И не реви – тут столько пролито... Вааще, какого ты рожна сюда явилась без пароля-то? Тут ведь протекция нужна! Тебя при всём большом желании пригреть не в силах на груди, бо аскетичен в этом плане я, так что поешь и уходи. Поторопись давай, тебе ж еще работать и рожать детей. Здесь вам не тут и не прибежище для проходимцев всех мастей! Ступай, ступай, моя случайная, тяни-толкай проблем баржу, а то, глядишь, и осерчаю я, или похуже – накажу...
Мы с ним наклюкались – до донышка. Он растянул небесный зев и, посадив меня в судёнышко, толкнул ногою. Протрезвев, смотрю на всё, глазам не верю я, во сне ли это, наяву такая странная мистерия – легко по воздуху плыву, и хорошо бы знать, куда ещё ведет стезя больших афер... Помашет мне рукой блуждающий усталый грешник Агасфер. Но вот и берег. Корпус глиссера опять уткнулся в рай земной.
Где Бог, упрямый, горстки бисера все мечёт, мечет предо мной...
Юлия Драбкина

***
он был из плоти он был из крови
он мёрз – зима
и на младенца сквозь дыры в кровле
смотрела тьма

дым над трубою свивался в кольца
крутил вертел
звенели мухи и колокольцы
не спал вертеп

не спали люди трава деревья
речная муть
и ночь стояла от удивленья
забыв уснуть

блестела в сумраке шея бычья
гудела печь
мир был заношен до неприличья
валился с плеч

волхвы талмуды свои листали
осёл вопил
судьба чернела над ним крестами
своих стропил

казалось всё ожидало знака
и час настал
Мария пела архангел плакал
ребёнок спал

***
любовь – привычка умирать
и душу с пола подбирать
без кожи быть и без костей
а никакая не постель

любовь – сгорая от стыда
ответить «нет» подумав «да»
и с сердцем вырванным в руках
оказываться в дураках

любовь — не сеять и не жать
убитым на земле лежать
и знать что это не война
а только он или она

***
по лестницам чутким как лист
слонялось бездомное лето
и дул «эвридику» флейтист
по скверному радио где-то
недаром из кожи он лез –
давил на лады и на жалость
чтоб музыка с чистых небес
в чадящую бездну спускалась
туда где ни пифий ни фей
ни сказок с финалом счастливым
куда если сходит Орфей
то разве с похмелья – за пивом
где спиртом бодяжат беду
и песни слагают из крика
где жизни иной чем в аду
не хочет сама Эвридика
где солнце как смертный обол
не слаще чугунного люка
где тащится время как вол
под светлую музыку Глюка

***
Верона спит. Её ночник – луна.
Чернее сна лишь шрамы на бумаге.
Отяжелев от скуки и вина,
спят удальцы, во сне сжимая шпаги.
Верона спит. Но храп похож на стон.
Над городом смертельная истома.
Свеча коптит. Увял её бутон.
Грядёт чума на оба ваших дома.
Верона спит. И эти двое спят,
покуда автор пишет предисловье.
А за строкой столетия летят
и словно вены набухают кровью.
Верона спит. Беспечно спит, пока
далёкий бард не воплотил затею
и как кинжал нацелена река
в её почти фарфоровою шею.
Верона спит, пока пусты листы
и, кажется, бледны от предвкушенья,
ведь через час сожгут её мосты
и солнце вздёрнут, как сигнал сраженья.
И вот тогда сойдутся все концы.
Поэт отступит, дописав посланье.
И отдадут безумные отцы
своих детей невинных на закланье.
Очнётся яд и закипят клинки,
и вздрогнет мир от траурного звона,
и смерть, как точку на конце строки,
сотрёт любовь… Но – тише! – cпит Верона...
Мария Протасова
Аватара пользователя
ТАН
Сообщения: 121
Зарегистрирован: 24 авг 2007, 01:32
Благодарил (а): 3 раза
Поблагодарили: 10 раз

Сообщение ТАН »

На самом деле мне нравилась только ты,
мой идеал и мое мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
и это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
летаешь между Орсе и Прадо, -
я, можно сказать, собрал тебя по частям.
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
третья умеет все принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая - во мне
(вместе больше не попадалось).
Одна, как ты, со лба отдувает прядь,
другая вечно ключи теряет,
а что я ни разу не мог в одно все это собрать -
так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
допустила меня раза три через все препоны, -
осталась тут, воплотившись во все живые цветы
и все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
подачки сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.

***
Хотя за гробом нету ничего,
Мир без меня я видел, и его
Представить проще мне, чем мир со мною:
Зачем я тут - не знаю и сейчас.
А чтобы погрузиться в мир без нас,
Довольно встречи с первою женою
Или с любой, с кем мы делили кров,
На счёт лупили дачных комаров,
В осенней Ялте лето догоняли,
Глотали незаслуженный упрёк,
Бродили вдоль, лежали поперёк
И разбежались по диагонали.

Всё изменилось, вплоть до цвета глаз.
Какой-то муж, ничем не хуже нас,
И всё, что полагается при муже, -
Привычка, тапки, тачка, огород,
Сначала дочь, потом наоборот, -
А если мужа нет, так даже хуже.
На той стене теперь висит Мане.
Вот этой чашки не было при мне.
Из этой вазы я вкушал повидло.
Где стол был яств - не гроб, но гардероб.
На месте сквера строят небоскрёб.
Фонтана слёз в окрестностях не видно.
Да, спору нет, в иные времена
Я завопил бы: прежняя жена,
Любовница, рубашка, дом с трубою!
Как смеешь ты, как не взорвёшься ты
От ширящейся, ватной пустоты,
Что заполнял я некогда собою!
Зато теперь я думаю: и пусть.
Лелея ностальгическую грусть,
Не рву волос и не впадаю в траур.
Вот эта баба с табором семьи
И эта жизнь - могли бы быть мои.
Не знаю, есть ли Бог, но он не фраер.

Любя их не такими, как теперь,
Я взял, что мог. Любовь моя, поверь -
Я мучаюсь мучением особым
И все ещё мусолю каждый час.
Коль вы без нас - как эта жизнь без нас,
То мы без вас - как ваша жизнь за гробом.
Во мне ты за троллейбусом бежишь,
При месячных от радости визжишь,
Швыряешь морю мелкую монету,
Читаешь, ноешь, гробишь жизнь мою, -
Такой ты, верно, будешь и в раю.
Тем более, что рая тоже нету.
Д.Быков

***
Вскочила и давай тревожно шарить
По простыне затёкшею рукой.
Испугано ощупала пижаму…
Куда же ты пропал, любимый мой?

Искала под кроватью и за шкафом,
под вешалкой, за шторкой, под ковром,
под табуреткой, за цветочной кадкой…
Исчез как прыщ, надутый комаром!

Ни в пепельнице нет, ни в табакерке!
Ни в спичечном потертом коробке.
Ни за стеклом кривляющихся зеркал.
Ни на паркете, ни на потолке…

Куда ты мог средь ночи глупой деться?
Как улетел! Но ты-то ведь без крыл…
Ах, вот он ты! В моем разбитом сердце!
На самом дне, зарылся в свежий ил.
XXX
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

не-бо

Режиссер будет мастером сказок с печальным концом,
Чье искусство - умело творить безвозвратную небыль...
Он пойдет по проспекту.
Он станет всего лишь лицом
С окончанием света в глазах цвета низкого неба.
Там, за титрами, сеет листы отрывной календарь,
Безразличные числа не стиснуть усилием воли.
День за днем.
Круг за кругом в звеняще-пустых поездах,
Повторяя как мантру “Не больно, не больно, не больно”.
Но…
Какое всем дело? Что было – всего лишь вчера.
Да и было ли?
Сном расплываются пестрые пятна,
На проспекте трамваи-будильники “сходят с утра”,
Они едут по кругу, не зная дороги обратно.
Перемотки не будет.
Сюжет не таит хеппи-энд.
Героиня умрет и друзья разойдутся под утро.
Он останется жить.
В паутине прокуренных лет
Помня стон отставного Ромео. Как будто…
Как будто
Можно перерешить и заплатами сшить имена,
Только память - как серая птица над вспаханным полем.
День за днем.
Круг за кругом.
Трамваи.
Проспекты.
Весна.
“Мне не больно, не больно, не больно не больно,
не-бо…”
Александр Панков

Довлатов в Нью-Йорке

Огромный Сережа в панаме
Идет сквозь тропический зной,
Панама сверкает над нами
И машет своей белизной.

Он хочет холодного пива,
Коньяк тошнотворен в жару.
Он праздника хочет, прорыва
Сквозь пошлых кошмаров муру.

Долги ему жизнь отравляют,
И нету поместья в заклад.
И плохо себе представляют
Друзья его внутренний ад.

Качаются в ритме баллады
Улыбка его и судьба.
Панамкою цвета прохлады
Он пот утирает со лба.

И всяк его шутке смеется,
И женщины млеют при нем,
И сердце его разорвется
Лишь в пятницу, в августе, днем.

А нынче суббота июля,
Он молод, красив, знаменит.
Нью-Йорк, как большая кастрюля,
Под крышкой панамы звенит.

***
Балет - искусство поз,
поэзия - иное...
На улице - мороз
и мой сурок со мною.

В Европе расцвела
магнолия и пахнет,
в России - снег и мгла,
и колокол распахнут.

Копаясь, как в добре,
в помойном баке с пищей,
лохматый том Рабле
выуживает нищий

и, подмигнув - кому? -
находку из помойки
кладёт себе в суму,
где много птицы-тройки.

Багаж его дорос
до знанья тех предметов,
что ставят под вопрос
всю фабрику ответов,

а фабрика поёт
и пляшет под фанеру,
и дуракам даёт
поцеловать химеру!..

***
Мы будем жить, немного погодя...
Переплывем сначала эту реку,
потом - сквозь лес и далее везде,
в упор не видя, мимо проходя,
заглядывая в каждую прореху,
не находя ни в пище, ни в воде, -
шуршащие от ветра и дождя,
с песком в сандальях, исходивших Мекку,
за тем холмом, где в желтой борозде
пылится куст, как мумия гудя,
и ночью видно пьяную комету,
и комнату, и то мгновенье, где
мы будем жить, немного погодя.

Дверь

Если вдруг потеряете память,
Себя потеряете вдруг,
И кто-то найдёт вас на станции
Возле дороги железной,
В милицию сдаст, в психбольницу, –

Везде вы увидите двери,
А также ключи от дверей…
И, в скважине ключ повернув
Сто раз наяву и во сне,
Вы вспомните дверь и ключи,
Которыми дверь открывалась,
Которыми дверь закрывалась…

И вспомните вы не мозгами,
А телом, конкретно – рукой.
И дверь вас найдёт, как родная,
И дверь вас домой заберёт.

Одолжите нам собачку

Одолжите нам собачку,
Дайте вора покусать,
Он залезет к нам на дачку
Леденцы мои сосать,
Жарить курицу с грибами
И картошку с чесноком,
Тут собачка хвать зубами
Его ногу с башмаком!

Н
адо крикнуть громко: – Фас!
А собачка вырвет глаз.
Мы такую вот собачку одолжить хотим у вас.

С мордой зверской,
Очень мерзкой,
Будет бегать эта Пси,
А когда укусит вора
Через тридцать три забора,
К вам такая вот собачка возвратится на такси.
У меня такой вот Пси нету, Боже упаси!
Юнна Мориц
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

Про краликовых собачек

Порывы подступают рвотные,
Когда я вижу вас, животные,
Когда я слышу злые тяфки
Какой-нибудь дрожащей сявки,
Когда в попонках и ботинках
Гуляют гнусные скотинки.
Я вижу розовые уши,
И я мечтаю сучку скушать
С лицом спокойным и злодейским
В каком-нибудь кафе корейском.
Отведать зразы из мерзавки,
Икнуть и попросить добавки.

Про зайчиков

Все знают, что зайцы – противные твари,
У зайцев ужасно мерзотные хари,
Возьмём для примера уродские уши:
Законы гармоний длиною нарушив,
Они украшают уродскую рожу.
И зубы совсем ни на что не похожи.
Все зайцы завистливы, злы и трусливы,
Вонючи, злорадны, глупы, похотливы.
Зайчихи – уродские жирные дуры,
Им чужды основы добра и культуры,
Не могут простой разговор поддержать,
Им только бы зайчиков глупых рожать.
От зайцев тупых совершенно нет толку!
К оружию! Я заряжаю двухстволку!

Про случай на вокзале

В четыре утра на Казанском вокзале
Четыре красивые бляди стояли,
Четыре красивые сумки держали,
В четыре весёлых лица хохотали.
Четыре девицы в четыре хотели
Улечься в четыре чужие постели,
Отдаться хотели весёлые бляди
За деньги любому небедному дяде.

Красиво одеты, в красивой помаде,
Глазёнки в поряде, юбчонки в поряде,
Отличные, крепкие русские бляди,
Одну из них звали Степановой Надей.
Степанова Надя со станции Грязи
Любила иметь сексуальные связи,
За деньги любила и просто любила,
Ей лет восемнадцать по паспорту было.

Имела Надежда красивые ноги,
Прямые, как рельсы железной дороги,
Они уходили под юбку Надежды,
Вселяя в мужчин о прекрасном надежды.
Надежды Надежда в момент воплощала,
Как только с Надежды одежда слетала,
Она извивалась, стонала, кричала,
Но деньги клала в косметичку сначала.

Надежду у нас на Казанском вокзале
Все очень любили и все уважали.
И даже сержант Николай Полудикий
Дарил ей, краснея, восьмого гвоздики,
А бомж дядя Вова и бомж Кочерыжкин
Читали Надежде поэму из книжки
Про то, как в Татьяну влюбился Евгений,
(При этом держали её за колени).

А после четвёртой бутылки «Агдама»
Они её звали «прекрасною дамой»,
Они говорили: «Останьтесь, Надежда!
Ведь мы – инженеры, и мы – не невежды!»
Она отвечала с улыбкой: «Простите,
Поменьше трандите, а то улетите».
Потом уходила одна, как виденье,
И все понимали, что дело не в деньгах.

Четыре пятнадцать на башне вокзальной,
На площади – восемь машин поливальных,
Они отмывают в назначенный час
Всё то, что осталось за сутки от нас:
Обрывки билетов, помятый цветок,
Следы пассажирских приехавших ног,
Остатки газеты, кусок детектива,
Резинки жевачек и презервативы,
Кровавые тряпки, собачьи какашки,
Бумажку, где адрес какой-то Наташки,
Две фотки, где кто-то ещё молодой –
Cмывают машины под утро водой.

В машинах водители гордо сидят,
У них – справедливый, внимательный взгляд,
У них, у водителей сердце болит,
Чтоб не был случайно прохожий полит,
Нельзя на работе водителю пить,
Ведь пьяный же может людей утопить,
Ведь может вообще утонуть под водой
Рождённый в неволе таджик молодой,
А может прибить к тротуару две тушки
Залитых водой старичка и старушки.

Чтоб мусор лежал, а не люди, на свалке,
Следит за дорогой шофёр поливалки.
Водитель Серёжа струю повернул,
На завтрак кусок от батона куснул,
Запил «Пепси-колой» привычно, не глядя,
И вдруг у него вырывается: «Бляди!!!»

Серёжа плохого кричать не хотел,
Но он, если честно, немного вспотел,
Когда увидал под струёю напорной
Картинку почище немецкого порно:
Под самой рекламой, где «Нате кредиты!»
Из пены рождаются три Афродиты,
Вернее, он видит четыре фигуры.

Серёга ругается: «Глупые дуры!»,
Но вдруг узнаёт он Степанову Надю,
И три остальные – знакомые бляди,
Он грел их в машине прошедшляй зимой,
И даже под юбку залазил одной,
На улице было тогда минус семь
И бедные бляди замёрзли совсем.

А было бы несколько лишних монет,
То был бы и секс, а быть может, и нет,
Ведь был же в ту ночь снегопад нереальный,
И премии мог бы лишиться квартальной
Водитель, который, забыв про работу,
К блядям проявил теплоту и заботу,
Который бы с ними в общагу удрал,
А снег бы с дороги совсем не убрал,
И были бы в городе жуткие пробки,
А Юрий Михалыч – мужчина не робкий,
Он вызвал бы сразу к себе на Тверскую
Всю автоколонну и задал такую
Ужасную взбучку, ведь тот прохиндей,
Что греет в служебной машине блядей,
Он хуже хапуги, вора и рвача
И имя не может носить москвича!

А после бы мэр улыбнулся лучисто,
Сказал бы: «Хочу, чтобы город был чистым,
Сперва поработай метлой и совком,
Сначала – работа, а бляди – потом!»
Серёга вздохнул и поёжился сонно,
На тормоз нажал и отстал от колонны,
Прервались воды серебристые нити,
Он крикнул в окошко: «Девчонки, простите,
Я, честное слово, совсем не нарошно
Облил вас до нитки, красоток роскошных!

За то, что я смыл вам и тушь и помаду,
Прошу извиненья, сердиться не надо.
Простите, простите меня ради бога!»
А девки орут: «Да не парься, Серёга!
Ты лучше нытьё и занудство кончай
И воду обратно сильнее включай,
Ведь это шальная Степанова Надя
Сказала: давай искупаемся, бляди,
Как в детстве под чистой струёй поливалки,
Когда ни трусов, ни причёски не жалко».

Серёга смеётся, Серёга поёт,
На девок водою сияющей льёт,
И бл-и пускаются в танца полёт,
И все веселятся, и солнце встаёт.

А где в этот миг остальные машины?
Неужто у них за рулём не мужчины?
А может быть, просто им неинтересно
Смотреть, как купаются бляди чудесно?
Да фиг-то! Смотри, любознательный друг,
Они завершают по площади круг,
И вот уже восемь блестят Ниагар,
На площади – полный разгул и угар!

Вон, толстый и лысый, туда же, поди-ка,
Купается старший сержант Полудикий,
Как будто ему от рожденья семь лет,
И будто игрушечный вновь пистолет,
А рядом, забыв про похмелье и книжки,
Танцует сиртаки бродяга Коврижкин,
В семейных трусах (а чего тут такого?)
В присядку ударился бомж дядя Вова,
Откуда-то взялись четыре туркмена,
Охранник, спешащий домой после смены,
Начальник экспресса «Москва-Воркута»,
Мужик, что принёс на продажу кота,
Смешались хасиды и антисемиты,
Узбеки, таксисты, таджики, бандиты,
Веселье и крики «Да здравствуем мы!»,
«Всем пива!» И даже «На всех шаурмы!»

И вдруг оказалось, что нужно так мало,
Чтоб всех помирить в пять утра у вокзала,
Ведь это же просто совсем ерунда:
Четыре девчонки, рассвет и вода
На миг превратили жлобов и уродов
В весёлую статую «Дружба народов».

Четыре девчонки, вокзальные бляди:
Маринка, Наташка, Лариска и Надя,
Которые даже в Москве не забыли,
Что всех их когда-то за что-то любили,
Которые падали, но не упали,
Когда их порою за грош покупали,
Под холодом зим и под юбками узкими
Остались простыми девчонками русскими,
И как же приятно, что всё же бывает
Рассвет и вода, что всю грязь отмывает,
И я тут сейчас говорю не о Боге.

Спасибо скажите водиле Серёге,
Который довольный заснул в гараже,
Поскольку закончил работу уже,
Он тихо сопит, с упоением глядя
Свой сон, где резвятся весёлые бляди.
Отличные бляди, красивые бляди
Маринка, Наташка, Лариска и Надя.

Про осеннее настроение

По небу летят утки.
Летит уголком стая.
Мне хочется к ним жутко.
Они же – на Юг, знаю.
Они зимовать будут
В каком-нибудь там Чаде,
А я тут бумаг груду
Лопачу жратвы ради.
Их будут кормить дети,
Им будут махать руки,
Им солнце всегда светит.
Я к уткам хочу, суки!
Я к уткам хочу, гады!
Чтоб стала мечта – былью!
Свободы хочу ради!
И чтоб за спиной – крылья!
И чтоб вместо ног – лапки,
И чтобы как все – крякать
И чтоб – не нужны тапки,
И чтоб – нипочём слякоть!
И чтобы моя Нюся
(Она, как и я, утка)
Ушла б от меня к гусю,
А я бы страдал жутко.
И чтоб я летел, плача
В красивейший день, летом
И тут бы в меня, значит,
Предательски, влёт, дуплетом.
Мой трупик несёт Бобик,
Хозяин его хвалит,
Утятница – мой гробик,
Стакан до краёв налит.
В живот насуют яблок
И салом натрут шкурку
А после – сожрут, падлы,
А после – споют «Мурку»…
А после – ещё песню
Про то, как «летят утки».
Я – так не хочу. Честно.
Мне даже чуть-чуть жутко.
Я лучше куплю водку,
Я лучше попью сутки,
Я знаю теперь чётко:
Не надо мне быть уткой!

P.S. Всё ужасно в жизни зыбко.
В общем, я хочу быть рыбкой!

***
Вот опять с утра гляжу в окно на крематорий,
Там сжигают взрослых и детей
Is there anybody going to listen to my story
All about the girl that came to stay?

Возле кладбища живу и к похоронным маршам
Я уже привык давным-давно,
А в то утро я решил, что вдруг вернулась Машка
И стучит в балконное окно.

Я про Машку мог бы много рассказать историй,
Ты попробуй Машкой овладей!
She's the kind of girl you want so much, it makes you sorry,
Still you don't regret a single day.

Оу Гё-о-о-ол! Какой же я казё-о-о-ол!
Мы любили с Маней трескать под коньяк оливки…
Эх, печальней, музыка, играй!
When I think of all the times I've tried so hard to leave her,
She will turn to me and start to cry
А теперь её цветы остались без поливки
Что там, поливай не поливай!
And she promises the earth to me and I believe her.
After all this time I don't know why.
Ка-зё-о-о-л! Какой же я ка-зё-о-о-о-л!
…Я впустил Её в тепло и рассказал Ей гордо,
Что не пью четвёртый час уже,
А потом гляжу, а баба – с незнакомой мордой
(Я живу на пятом этаже)!
Я всё утро задавал Ей глупые вопросы,
Я вино старался подливать
- Почему же «не Мария?» - улыбнулась просто,
- Можешь и «Марией» называть
Попросила поплотней задёрнуть занавески
И балкон покрепче запереть,
Под гитару тихо пела голосочком детским
Про любовь, что «просто умереть»
She's the kind of girl, ну типа Машки, рядом с ней You feel a fool. Fool. Fool.
Знать бы, как Её зовут, she acts as if it's understood, she's cool, ooh, ooh, ooh.
Oh, girl - girl, girl!
Она пела, как на кладбище цветёт подснежник,
А к могилке не протоптан след
Was she told when she was young that pain would lead to pleasure?
Did she understand it, when they said,
Уходила через сутки, как рассвет забрезжил,
На прощанье дав простой совет,
That a man must break his back to earn his day of leisure
Will she still believe it, when he's dead?
Oh, girl - girl, girl!
А снег всё шё-о-о-л!
А.Орлов
Агеенко Андрей
Сообщения: 186
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 17:12
Откуда: Красноярск
Контактная информация:

Сообщение Агеенко Андрей »

Нифа себе 8O Виктор Сергеевич жжёт

как на семинаре тогда в Челябе, один мужчина спрашивал
в зале - а где будет сидеть гуру? - а вечером Виктор Сергеевич
взял гитару и первой песней стала - анаша анаша до чего ж ты хараша
контраст однако
А.Смит
Сообщения: 3162
Зарегистрирован: 19 июл 2007, 19:39
Поблагодарили: 34 раза

Сообщение А.Смит »

я тоже в шоке 8O
это просто дзен-буддизм какой-то
то понимаешь ошо на помойку, то стихи про бл... :D
La gente esta muy loca
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

Мне кажется, что стерильность форумного штиля нужно или можно хотя бы изредка нарушать... В поэзии и прозе, выставляемой здесь. Чтобы не получалось эдакой амбулаторности, некой салонности общения.
Заметьте, ведь я эти стихи не написал, а разместил. И уже на меня смотрят, как на поручика Ржевского, который позволил себе нечто...
Та же Полозкова, которой я здесь выставил немеряно, употребляет обсценную лексику, но она почему-то Андрея не шокировала. Как и сам факт помещения ее стихов здесь.
Эх, господа, с юмором у нас, видимо, напряженка...
Короче говоря, на этом свое участие в данной ветке прекращаю.
И, как образец для подражания остающимся, приведу напоследок Сашу Черного:

Сиропчик
(Посвящается "детским" поэтессам)

Дама, качаясь на ветке,
Пикала: "Милые детки!
Солнышко чмокнуло кустик,
Птичка оправила бюстик
И, обнимая ромашку,
Кушает манную кашку..."

Дети, в оконные рамы
Хмуро уставясь глазами,
Полны недетской печали,
Даме в молчаньи внимали.
Вдруг зазвенел голосочек:
"Сколько напикала строчек?"
доцент Авас
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 16 дек 2009, 12:10
Благодарил (а): 132 раза
Поблагодарили: 29 раз

Сообщение доцент Авас »

:D Не, нормально. Кое-что бы добавил, да боюсь мне это так не сойдёт.
В шумном балагане...
Шевченко
Сообщения: 2631
Зарегистрирован: 5 июн 2005, 15:25
Откуда: Крым, Симферополь, особенно Алушта
Благодарил (а): 5 раз
Поблагодарили: 118 раз
Контактная информация:

Сообщение Шевченко »

Которые даже в Москве не забыли,
Что всех их когда-то за что-то любили,

Виктор Сергеевич так не пойдёт, возвращайтесь
Всё проходит, постоянны одни лишь изменения.
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

Виктор Сергеевич, мы будем развивать чувство юмора, перечитаем "Солдата Швейка", не уходите!
Без Вас мы бы прошли мимо очень многого :roll:
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

Да не ушел я, дамы и господа!
Просто я в моуне... Где-нибудь здесь, рядом.
vovka
Сообщения: 1898
Зарегистрирован: 30 май 2006, 16:40
Откуда: Москва
Благодарил (а): 150 раз
Поблагодарили: 192 раза

Сообщение vovka »

«Я требую продолжения банкета!» 8O
churikov8
Сообщения: 222
Зарегистрирован: 20 июл 2008, 02:21
Поблагодарили: 5 раз

Сообщение churikov8 »

Ну что же, Виктор Сергеевич, будем нарушать стерильность форумного штиля. Вы сами этого хотели, так что - не обессудьте! :roll: Как говорил Егор Прокудин в "Калине красной":"Я поселю здесь разврат! Я опрокину этот город во мрак и ужас!" :roll:

Мазохисту на лавке
Втыкали дети булавки,
Не от тоски, не от шалости,
А втыкали от жалости.

***
Петров лежал с открытым ртом
В фуфайке на спине,
И сверху вниз кубинский ром
Лить приходилось мне.
Вдруг замечаю – что за чёрт! -
Осталось мне так мало -
Я лью да лью, а он уж мёртв, -
Грамм восемьсот пропало..

***
Растворил жену в кислоте…
Вот бы по кайфу зажили!
Да дети нынче пошли не те –
Взяли и заложили.

***
Сказал я девушке кротко:
– Простите за нетактичность,
Но бюст ваш, и торс, и походка
Напомнили мне античность.
Она в ответ мне со вздохом:
– Простите, но ваше сложение
Напомнило мне эпоху
Упадка и разложения..

***
Увязался М за Ж
И схватил её за Ж.
Рассердилась Ж на М
Да как даст ему по М.

***
Девица в кустах полуголая
Выдала странный стриптиз –
Трусы сняла через голову,
А лифчик не верхом, а вниз.

***
Друг подавился треской,
Лежит на полу доской.
Из носа выходит пена
То сразу, то постепенно.

***
Ем я восточные сласти,
Сижу на лавке, пью кефир.
Подошёл представитель власти,
Вынул антенну, вышел в эфир:
– Сидоров, Сидоров, я Бровкин,
Подъезжайте к садовой семь,
Тут алкоголик с поллитровкой,
Скоро вырубится совсем.
Я встал и бутылкой кефира
Отрубил его от эфира.

***
Бомба упала и город упал,
Над городом гриб подымается.
Бежит ребёнок, спотыкаясь о черепа,
Которые ему улыбаются.

***
Жена наклонилась голая
Около унитаза,
А я ей воду на голову
Лью из медного таза.

***
Крошка сын к отцу пришел,
И сказала кроха:
- Писька в письку - хорошо,
Писька в попку - плохо.

***
Соседку пнул сапогом,
Разрушил ее конструкцию,
Привезли из больницы потом
Ее реконструкцию.

***
В кустах с одной бутылкой
Сидели два божма,
И тут бегут с посылкой
Два толстых малыша.

С закускою допили
Божми свою бутылку,
А косточки забили
В ящик от посылки.

***
В парилке парились двое:
Садист - рыча, мазохист - воя.

***
Отбили город у белых,
Лежат тут пять братьев смелых,
Колхозниц тискали с ребятами,
Лежим изрублены лопатами.

***
Купил я капусту и свеклу,
Стою на кухне, варю щи.
Раздался звон, посыпались стекла,
В дом ввалились товарищи.

Притащили девицу пьяную,
Она орет как помешанная.
В кастрюлю я зелень пряную
Бросаю, и ложкой помешиваю.

Джинсы стащили ловко,
Крик ее храпом стал.
Аккуратно шумовкой
Я мутную пену снял.

Сижу и тихо из миски
Ложкой хлебаю щи.
А рядом девицу тискают
Бурно товарищи.

Олег Григорьев :wink:
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

Расскажу такой анекдот. В наш класс перешел некто Артем Лисс. Очень интересная личность. Перешел он из параллельного, биологического класса. Там его уже успели полюбить, и после его ухода на чучеле лиса, что стояло в биологическом классе, кто-то повесил записку: "Так будет с каждым, кто уйдет из нашего класса" :D

"Детским" поэтам тоже иногда хочется высказаться, например, Юнна Мориц в "Звезде Сербости" такую частушку сочинила:
Очень Моника любила
Х*р сосать дебила Билла.
...................

У него цыганская гитара,
у него красавица девчонка,
- ох, напева пьяненькая тара
наподобье с краником бочонка!

Виноградник вьется синеглазый,
что-то лисье в скулах этой чащи,
- сколько ты под юбку ей ни лазай,
все равно - чем медленней, тем слаще.

Листья пыльны, ветер любопытен,
а на гроздьях кожица туманна, -
ты попробуй песню эту вытянь,
чтоб струна не дрогнула жеманно,

чтоб волна катилась, на извивах
заплетая те еще словечки -
не для робких и не для брезгливых,
а для жизней, тающих, как свечки.

***
Скоро в Москве несчастной уцелеют одни депутаты,
им воздвигнут за это палаты, виллы и бизнес-сити.
Боже их упаси
возвращаться в провинцию, из которой они изъяты,
чтобы речи произносити, в ступе воду месити.
Раз в пятилетку или в четыре года
уже за других голосами в урну пойдут голосите.
Скоро в Москве останутся одни посланцы народа
и народа штук двести-триста, чтоб то да сё выносите.
Нельзя ничего раскачивать, плавая в этом сите.
Главный цензор Кавказа Черкизов журналистам дает пососати
орган его информации, - осторожно, не откусите,
он и сам ведь охоч пописати.
Конвоируя пыль при пассате,
можно ли не рехнуться - такая идет засыпка?..
От нас улетают дети - куда им себя тут дети?
Искусство, великолепное
как золотая рыбка,
ушло в анекдот, рассказанный в коммерческом туалете.
1992

***
Все чаще, к сожаленью,
грядущему явленью
могу я предсказать
не только номер года,
но день и час прихода...
От близи отвязать
глаза - и астронавтом
гляди, чего там завтра
проглотит жадный вал,
кого он перемесит,
портреты чьи развесит,
кого помчит на бал
он в тыкве на колесах,
кому вручит он посох
пустынника, слепца,
глядящего без дрожи,
как здесь одно и то же
творится без конца.

Яйцо словца

Роман цепляет. Тот роман и этот.
Цепляет стиль. Цепляет (очень!) метод.
Цепляют ритмы, образы, детали.
Цеплята из яйца повылетали.
Кино цепляет. В нём цепляет стильно
Всё то, что нас цепляет очень сильно, –
Не Пастернак цепляет, он не крепок
По части нас цепляющих зацепок,
Но сериал по «Доктору Живаго»
Цепляет, сценарист – большое благо.

Балет цепляет. И цепляет галерея.
Цепляет пьеса. И цепляются, зверея,
Цеплята, вылетая из яйца
Такого специального словца.
Обозревателей цепляет эта птица
И жрёт живьём, и невозможно отцепиться,
Кошмары Бергмана цепляют – и давно!..
Цеплят, цеплят, вовсю цепляющих полно.

Оборзевателей цепляет стих и проза.
Архитектура их цепляет и Глюкоза.
Шаман цепляет, мухоморная моча
Цепляет крепко, если выпить сгоряча.
Цепляет музыка. Цепляет гроб в компоте.
Цепляют стразы и алмазы крайней плоти.
Снежок цепляет героина из Афгана.
Цепляет образ гениальный уркагана.

Цепляет опера. Цепляют в кольцах яды.
Словцо по стоимости превосходит клады,
Цепляет кассу в каждом тираже.
Всегда цепляют яйца Фаберже.
Цепляют яйца крокодила в гараже.
Яйцо словца, его снесла такая птица,
Что у цеплят её «знакомые всё лица»
(В кавычках – Пушкин, чтоб мне провалиться!).

Вопли

Поэтов нет! Поэтов тьма!
Кто их читал?! На благо флагу –
Покрыть стихами все дома
И туалетную бумагу!

Стихов навалом! Нет имён!
Имён навалом, нет раскрутки!
Раскрутка есть, но нет времён!
Вернуть кураж! А как, малютки?..

Покрыть стихами все места,
Где строить дорого дороги,
Где вместо сгнившего моста
Стихи дешевле класть под ноги!

Вернуть поэтам стадион
И тех раскрутчиков прекрасных,
Которых вспомнить – страшный сон!
Вернуть им время «семичастных»!

Вернуть им тиражей успех,
Умно раскрученный запретом
На Ц……., на М………., на П…….., – на всех,
Чьё имя светится при этом!..

Улыбка

Стариков улыбает чудесность,
что во гробе не надобно пищи.
Колорит, отличающий местность,
стариков опускает на днище.

И они подыхают от счастья,
что помойку свою не профукав,
там находят заморские сласти
от своих гениальных говнуков.

Старики подбирают объедки,
улыбаясь, как малые детки,
как наивно-дурацкие предки
мудрецов, раскрутивших рулетки.

Нажрались их трудами от пуза
те, кому они нынче обуза, -
этой мысли, свободной как птица,
стариков улыбаются лица.

Стариков добивают спортивно,
стариков обзывают противно.
И, на эту действительность глядя,
старики улыбаются дивно.

Есть в улыбке их нечто такое,
что на чашах Господних витает
и бежит раскалённой строкою
по стене... но никто не читает.

***
Встречаемся крайне редко, но чаще, чем мне бы хотелось.
Я прохожу сквозь тебя - как мысли сквозь стену.
В зале сегодня публика, которая приоделась
за сумасшедшую цену.

То ли подъём упадка, то ли упадок подъёма,
наблюдается экзальтация сплочённых марионеток.
Я не люблю звезденье, люблю я сиденье дома
с кистью, пером и книгой в искрах моих пометок.

Раз в пятьдесят упали тиражи приличных журналов,
потому что цена их выросла в пять и более тысяч раз,
а вовсе не потому, что у новых писгенералов
есть гениальные мысли о смерти читательских масс.

Вот ерунда какая в моих мозгах мелочится,
а крупная публика жаждет лирического ожога,
ей кажется, что поэзия - нечто вроде подохналога.
А поэзия - это кредитная линия Господа Бога

***
Как чудесно ты пахнешь, мой милый,
драгоценный, единственный мой, -
пахнешь юностью, яблоней, силой
океана, рождённого тьмой.

В данный миг я держу в своих лапах
кисти мокрые, полные глаз,
и портретом становится запах,
на холсте вспоминающий нас.

Там свиваются розы, улитки,
волноликие трубки осок.
Мы с тобой не исчезнем, как в слитке
золотой исчезает песок.

Наша боль умирает последней,
не надежда, а именно боль -
эта сила не может быть средней,
потому что разлука - под ноль,

но за ней, средь небесных подпалин
что-то есть, несомненно, для нас...
Как чудесно ты пахнешь, мой парень, -
жизнью, парень, ты пахнешь сейчас.

Разъятый плод

Внутри абрикоса, под косточкой - мякоть глазная, заглазная,
розово теплится ткань на просвет - вынутость, выемка,
две-три нитки живые оборваны, ими прежде пришитое разное -
шероховато, неразгрызаемо, на нем костяная дымка,
оно - по волнам приплывшее, самофракийское, издалекое,
или родосское, или - еще оттуда откуда-то...
если косточку в эту внутренность - происходит скульптура ока,
мрамор Фидия, вора золота, древнегрека по части блуда,
без которого бледен облик обладающего единственной
жизнью плоти, жадно подглядывающей за выкрутасами грешников,
за - что из чего растет в этой гуще мясной и лиственной,
за обменом веществ Орфея в тени олив и орешников,
где уже напились вакханки и похотью рыщут, празднуя,
кого бы разъять на такие куски, чтоб - вынутость, выемка,
две-три нитки живые оборваны, и чтоб ими пришитое разное
брызнуло в мякоть глазную, где Гомера заглазная дымка
всасывает мелкое, жалкое, оскольчатое, скользкое, бросовое,
жилками сновидений сращивая в бреду, разъятом на брызги,
где так чудовищно, чудно все преломляется, и косточка абрикосовая
работает органом зренья в упавшем на стол огрызке.

***
Нагие ветви за окном туманным,
сугробы отливают синевой,
столетие кончается романом
Берлина сытого с голодною Москвой,
нам подают, как нищим под забором,
Европа нас боится, как чумы, -
трещат ее Гранины под напором
российских беженцев,
которых тьмы и тьмы.
От нашей мощи кровью моросило.
Владыки необъятных площадей -
мы самая дешевая рабсила,
и в ней - богатство деловых людей.
Все войны выиграли, всех завоевали,
теперь, с такой же яростью молясь,
мы будем деньги делать на привале
между резней и вдавленностью в грязь.
...Не высыпай из пепельниц окурки,
я научилась ими рисовать
наш дым отечества и разные фигурки,
в нем тающие, чтоб существовать.
1991
Юнна Мориц
Likos
Сообщения: 290
Зарегистрирован: 14 фев 2005, 17:09
Благодарил (а): 4 раза
Поблагодарили: 6 раз

Сообщение Likos »

Виктор, спс, что не ушли. Ведь про многих авторов, я узнал из этого поста, кода вы выкладывали их стихи...
А что касается цензуры, то я считаю что не стоит ставить пробелы в некрасивых словах. Если стих настоящий, а не графоманство, то там нет матюгов.... ИМХО
Агеенко Андрей
Сообщения: 186
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 17:12
Откуда: Красноярск
Контактная информация:

Сообщение Агеенко Андрей »

Ну нет Виктор Сергеевич, никуда не надо уходить, отходить.
Моуны Вам, я думаю, в практики ежедневной хватает)
Что до Полозковой, то её стихов я просто не видел, т.к. не всегда читаю данную ветку и довольно выборочно.
Да и мат в России может шокировать, только совсем уж и не знаю кого.
Стихи выставлять надо, Вы иногда такое выставляете, что диву даешься, какие струны в душе резонируют со словами поэта.
А без мата иногда и анекдот не такой сочный и стихи и проза не так экспрессивна, какими должны быть, чтобы точно отобразить переживаемое, передаваемое.
И стишок то про Надю если присмотреться позитиффный, как правильно заметил Володя:
Которые даже в Москве не забыли,
Что всех их когда-то за что-то любили…

И что за намеки, о учитель, в сторону чалдонов, что с юмором, что-то не то у нас?))
Вот Вам опровергающий ответ!

Мат на войне или русские не сдаются!
При анализе второй мировой войны американские военные историки обнаружили очень интересный факт. А именно: при внезапном столкновении с силами японцев американцы, как правило, гораздо быстрее принимали решения и, как следствие, побеждали даже превосходящие силы противника. Исследовав данную закономерность, учёные пришли к выводу, что средняя длина слова у американцев составляет 5,2 символа, тогда как у японцев 10,8 и, следовательно, на отдачу приказов уходит на 56% меньше времени, что в коротком бою играет немаловажную роль...
Ради интереса они проанализировали русскую речь, и, оказалось, что длина слова в русском языке составляет 7,2 символа на слово (в среднем), однако при критических ситуациях русскоязычный командный состав переходит на ненормативную лексику, и длина слова сокращается до... 3,2 символов в слове. Это связано с тем, что некоторые словосочетания и даже фразы заменяются ОДНИМ словом. Там, для примера, приводится фраза 32-ой! ёб#и по этому х#ю! - 32-ой! Приказываю немедленно уничтожить вражеский танк, ведущий огонь по нашим позициям!?
З.Ы. Ветераны ВОВ рассказывают, что даже немцы к середине войны начали ходить в атаки под русский мат!
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

Гм... Я смущен :oops:
Likos
Сообщения: 290
Зарегистрирован: 14 фев 2005, 17:09
Благодарил (а): 4 раза
Поблагодарили: 6 раз

Сообщение Likos »

Это что, касается матов и вообще стихов!

потому что стихи не растут как приличные дети,
а прорастают ночью, между ног,
и только раз рождаются в столетье
поэт–дурак, поэт–отец, поэт–цветок


А это про тех, кто не понимает и смотрит на это с неприязнью... если человек покопается у себя где-то там глубоко - на дне самом, то это его устрашит. Просто, свойственно нам быть лживым даже с самим собой... ведь так комфортнее....

всё что останется мне — это выйти вперед,
наклониться к людям (ближе других) и сказать:
— Дорогие мои, бедные, добрые, полуживые...
Все мы немного мертвы, все мы бессмертны и лживы.
Так что постарайтесь жить — по возможности — радостно,
будьте, пожалуйста, счастливы и ничего не бойтесь
(кроме унижения, дряхлости и собачьей смерти,
но и этого тоже не бойтесь).


отрывки стихов Д.Воденников
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

Однако, тема мата значительно оживила диалог в этой ветке! Когда-то один знакомый утверждал, что напишет курсовую работу "Перспективы развития русского мата" - его интересовал аспект того, как мат помогает нашему народу связывать падежи и произносить длинные слова. Вот, например, слово экскаватор, было произнесено на улице следующим образом "экска бл... ватор"

Сводня грустно за столом
Карты разлагает.
Смотрят барышни кругом,
Сводня им гадает:
«Три девятки, туз червей
И король бубновый —
Спор, досада от речей
И притом обновы...

А по картам — ждать гостей
Надобно сегодня».
Вдруг стучатся у дверей;
Барышни и сводня
Встали, отодвинув стол,
Все толкнули <целку>,
Шепчут: «Катя, кто пришел?
Посмотри хоть в щелку».

Что? Хороший человек...
Сводня с ним знакома,
Он <с блядями> целый век,
Он у них, как дома.
<Бляди> в кухню руки мыть
Кинулись прыжками,
Обуваться, пукли взбить,
Прыскаться духами.

Гостя сводня между тем
Ласково встречает,
Просит лечь его совсем.
Он же вопрошает:
«Что, как торг идет у вас?
Барышей довольно?»
Сводня за щеку взялась
И вздохнула больно:

«Хоть бывало худо мне,
Но такого горя
Не видала и во сне,
Хоть бежать за море.
Верите ль, с Петрова дня
Ровно до субботы
Все девицы у меня
Были без работы.

Четверых гостей, гляжу,
Бог мне посылает.
Я <блядей> им вывожу,
Каждый выбирает.
Занимаются всю ночь,
Кончили, и что же?
Не платя, пошли все прочь,
Господи мой боже!»

Гость ей: «Право, мне вас жаль.
Здравствуй, друг Анета,
Что за шляпка! что за шаль,
Подойди, Жанета.
А, Луиза, — поцелуй,
Выбрать, так обидишь;
Так на всех и <встанет хуй>,
Только вас увидишь».

«Что же, — сводня говорит, —
Хочете ль Жанету?
В деле так у ней горит
Иль возьмете эту?»
Бедной сводне гость в ответ:
«Нет, не беспокойтесь,
Мне охоты что-то нет,
Девушки, не бойтесь».

Он ушел — все стихло вдруг,
Сводня приуныла,
Дремлют девушки вокруг,
Свечка догорает.
Сводня карты вновь берет,
Молча вновь гадает,
Но никто, никто нейдет —
Сводня засыпает.

Рефутация г-на Беранжера

Ты помнишь ли, ах, ваше благородье,
Мусье француз, говенный капитан,
Как помнятся у нас в простонародье
Над нехристем победы россиян?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как за горы Суворов
Перешагнув, напал на вас врасплох?
Как наш старик трепал вас, живодеров,
И вас давил на ноготке, как блох?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу
На нас одних ваш Бонапарт-буян?
Французов видели тогда мы многих жопу,
Да и твою, говенный капитан!
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как царь ваш от угара
Вдруг одурел, как бубен гол и лыс,
Как на огне московского пожара
Вы жарили московских наших крыс?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так. сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, фальшивый песнопевец,
Ты, наш мороз среди родных снегов
И батарей задорный подогревец,
Солдатской штык и петлю казаков?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как были мы в Париже,
Где наш казак иль полковой наш поп
Морочил вас, к винцу подсев поближе,
И ваших жен похваливал да еб?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?
Александр Пушкин
Последний раз редактировалось Винни-Пух и все-все-все 25 мар 2010, 07:37, всего редактировалось 1 раз.
Ответить