Стихи [каталог в первом сообщении]

[vovka]

Тишина... Тишиной... Тишины...
Тишина -это высшее благо.
Дайте мне полчаса, дайте десять минут тишины!
Как бальзам на ожог...

Ну и тишина ЕЛКА, блин...

[vovka]

Михаил Лермонтов - Смерть

Ласкаемый цветущими мечтами,
Я тихо спал, и вдруг я пробудился,
Но пробужденье тоже было сон;
И думая, что цепь обманчивых
Видений мной разрушена, я вдвое
Обманут был воображеньем, если
Одно воображение творит
Тот новый мир, который заставляет
Нас презирать бесчувственную землю.
Казалось мне, что смерть дыханьем хладным
Уж начинала кровь мою студить;
Не часто сердце билося, но крепко,
С болезненным каким-то содроганьем,
И тело, видя свой конец, старалось
Вновь удержать души нетерпеливой
Порывы, но товарищу былому
С досадою душа внимала, и укоры
Их расставанье сделали печальным.
Между двух жизней в страшном промежутке
Надежд и сожалений, ни об той,
Ни об другой не мыслил я, одно
Сомненье волновало грудь мою,
Последнее сомненье! Я не мог
Понять, как можно чувствовать блаженство
Иль горькие страдания далеко
От той земли, где в первый раз я понял,
Что я живу, что жизнь моя безбрежна,
Где жадно я искал самопознанья,
Где столько я любил и потерял,
Любил согласно с этим бренным телом,
Без коего любви не понимал я.
Так думал я и вдруг душой забылся,
И чрез мгновенье снова жил я,
Но не видал вокруг себя предметов
Земных и более не помнил я
Ни боли, ни тяжелых беспокойств
О будущей судьбе моей и смерти:
Все было мне так ясно и понятно,
И ни о чем себя не вопрошал я,
Как будто бы вернулся я туда,
Где долго жил, где все известно мне,
И лишь едва чувствительная тягость
В моем полете мне напоминала
Мое земное, краткое изгнанье.
Вдруг предо мной в пространстве бесконечном
С великим шумом развернулась книга
Под неизвестною рукой. И много
Написано в ней было. Но лишь мой
Ужасный жребий ясно для меня
Начертан был кровавыми словами:
Бесплотный дух, иди и возвратись
На землю. Вдруг пред мной исчезла книга,
И опустело небо голубое;
Ни ангел, ни печальный демон ада
Не рассекал крылом полей воздушных,
Лишь тусклые планеты, пробегая,
Едва кидали искру на пути.
Я вздрогнул, прочитав свой жребий.
Как? Мне лететь опять на эту землю,
Чтоб увидать ряды тех зол, которым
Причиной были детские ошибки?
Увижу я страдания людей,
И тайных мук ничтожные причины,
И к счастию людей увижу средства,
И невозможно будет научить их.
Но так и быть, лечу на землю. Первый
Предмет могила с пышным мавзолеем,
Под коим труп мой люди схоронили.
И захотелося мне в гроб проникнуть,
И я сошел в темницу, длинный гроб,
Где гнил мой труп, и там остался я.
Здесь кость была уже видна, здесь мясо
Кусками синее висело, жилы там
Я примечал с засохшею в них кровью.
С отчаяньем сидел я и взирал,
Как быстро насекомые роились
И жадно поедали пищу смерти.
Червяк то выползал из впадин глаз,
То вновь скрывался в безобразный череп.
И что же? каждое его движенье
Меня терзало судорожной болью.
Я должен был смотреть на гибель друга,
Так долго жившего с моей душою,
Последнего, единственного друга,
Делившего ее печаль и радость,
И я помочь желал, но тщетно, тщетно.
Уничтоженья быстрые следы
Текли по нем, и черви умножались,
И спорили за пищу остальную,
И смрадную, сырую кожу грызли.
Остались кости, и они исчезли,
И прах один лежал наместо тела.
Одной исполнен мрачною надеждой,
Я припадал на бренные остатки,
Стараясь их дыханием согреть
Иль оживить моей бессмертной жизнью;
О, сколько б отдал я тогда земных
Блаженств, чтоб хоть одну, одну минуту
Почувствовать в них теплоту.
Напрасно, Закону лишь послушные, они
Остались хладны, хладны как презренье.
Тогда изрек я дикие проклятья
На моего отца и мать, на всех людей.
С отчаяньем бессмертья долго, долго,
Жестокого свидетель разрушенья,
Я на творца роптал, страшась молиться,
И я хотел изречь хулы на небо,
Хотел сказать... Но замер голос мой, и я проснулся.

[Старый некто]

Я вижу, как закат стёкла оконные плавит
День прожит, ночь оставит тени снов в углах.

Мне не вернуть назад серую птицу печали.
Всё в прошлом, так быстро тают замки в облаках.

Там все живы, кто любил меня,
Где восход, как праздник бесконечной жизни
Там нет счёта рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.

Вновь примирит всё тьма: даже алмаз и пепел
Друг равен врагу в итоге, а итог один.
Два солнца у меня на этом и прошлом свете
Их вместе собою кроет горько–сладкий дым

Там все живы, кто любил меня,
Где восход, как праздник бесконечной жизни
Там нет счёта рекам и морям,
Но по ним нельзя доплыть домой.

Возьми меня с собой пурпурная река
Прочь унеси меня с собой закат.
Тоска о том, что было, рвётся через край,
Под крики серых птичьих стай.

Я вижу, как закат стёкла оконные плавит.
День прожит, ночь оставит тени снов в углах.
(Ария)

[Виктор]

Я сам себя забыл о жизни расспросить,
так забывают свет в прихожей погасить
и двери перед сном закрыть на шпингалет.
Я принял эту жизнь. Надежней яда - нет.
Зима - все на мази, все схвачено, браток:
на каждое мгновенье придуман свой шесток,
бензин подорожал, провинция в грязи.
Шофер моей души, прошу, притормози!
Застынь, застопорись и выпей натощак
двойной одеколон студенческих общаг.
Отчизны не видать - сплошные закрома.
Шофер моей души, не дай сойти с ума,
услышав костный хруст промерзших деревень.
И в лучшие стихи - мои слова одень.
Как в ярые меха с боярского плеча,
одень стихи мои в рычанье тягача:
пусть лязгает полями и согревает вас
печальное чудовище моих бессонных глаз.
Все схвачено, браток. Врагов понамело.
Чу! Кто-то постучался в лобастое стекло:
вот так, вечерним летом, стучится мотылек,
как будто женский пальчик в простреленный висок!
Остановись, мгновенье, в краю родных осин!
Шофер моей души, финита ля бензин!
Какой сегодня век? - Четверг, браток, четверг.
А обещали - жизнь. А говорили: "Снег"...
1992

[Виктор]

Надену я пиджак в полоску,
Или, допустим, брюки в клетку.
Достану с понтом папироску,
Или, допустим, сигаретку.

Поеду к девушке любимой,
Или, допустим, нелюбимой,
Зовут ее, допустим, Риммой,
Или, допустим, Серафимой.

Куплю, допустим, два букета,
Гвоздик, допустим, и пионов,
Или, допустим, два билета
На фильм румынский про шпионов.

Скажу ей, будь моей женою,
Или, допустим, не женою.
Ты будешь счастлива со мною,
Или, допустим, не со мною.

Она, допустим, побледнеет
Или, допустим, покраснеет,
Или, допустим, почернеет -
Значенья это не имеет.

А после скажет, знаешь, Вася,
Или, допустим, знаешь, Петя,
Не для того я родилася
И не затем живу на свете,

Чтоб слушать мне такие речи,
А я на это ей отвечу:
"Иди-ка ты заре навстречу!",
И сам пойду заре навстречу.

[Talifa]

Раз пошла такая пьянка...

Меня воспитывала мама.
Её воспитывала мама
(её воспитывала мама),
а я воспитываю дочь.
Чему её не научили,
тому меня не научили.
Чему меня не научили -
тому её не научу.

И мне чего-то говорили,
и ей чего-то говорили,
нам всем чего-то говорили,
и мы чего-то говорим.
Меня тогда недолюбили,
её сейчас недолюбили,
еще когда недолюбили,
вот и теперь не долюбить.

Меня воспитывала мама,
её воспитывала мама,
и ту воспитывала мама,
не виноватая ни в чем.
И я ни в чем не виновата,
пока ни в чем не виновата
она, ни в чем не виновата,
ведь и никто не виноват

[Кларисса]

ЗНОЙ

Не воздух, а золото,
Жидкое золото
Пролито в мир.
Скован без молота -
Жидкого золота
Не движется мир.

Высокое озеро,
Синее озеро
Молча лежит.
Зелено-косматое,
Спячкой измятое,
В воду глядит.

Белые волосы,
Длинные волосы
Небо прядет.
Небо без голоса,
Звонкого голоса,
Молча прядет.

Сергей Городецкий

[Старый некто]

Раз пошла такая пьянка...

Меня воспитывала мама.
Её воспитывала мама
(её воспитывала мама),
а я воспитываю дочь.
Чему её не научили,
тому меня не научили.
Чему меня не научили -
тому её не научу.

И мне чего-то говорили,
и ей чего-то говорили,
нам всем чего-то говорили,
и мы чего-то говорим.
Меня тогда недолюбили,
её сейчас недолюбили,
еще когда недолюбили,
вот и теперь не долюбить.

Меня воспитывала мама,
её воспитывала мама,
и ту воспитывала мама,
не виноватая ни в чем.
И я ни в чем не виновата,
пока ни в чем не виновата
она, ни в чем не виновата,
ведь и никто не виноват

А ведь подумать только: ведь такая пляска шла аж от праобезьяны !

Значит,
Всё же
Кто-то кого-то
учил по-немногу!
И в этом заслуга

[А.Смит]

Наплевать, наплевать,
Надоело воевать,
Были мы солдаты,
А теперь до хаты.
Моя хата маленька:
Печка да завалинка,
Зато не казенная,
А своя, законная.
Слава тебе Господи,
Настрелялся досыти,
Уж для своей для милyшки
Чyток оставлю силyшки.
Ты -народ, и я - народ,
А мня дома милка ждет,
Уж я ее родимyю
Приедy сагитирyю.
Ты - Ерема, я - Фома,
Ты мне слово, я те - два,
А бyмажечкy твою
Уж я махорочкой набью.
Наплевать, наплевать,
Надоело воевать,
Моя хата с краю,
Ничего не знаю…

Эх………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

(Юлий Ким)

[Talifa]

Когда так много позади
всего, в особенности - горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство -
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.

И. Бродский, 1969.

[Виктор]

А за окнами - снег. Не поймешь - хорошо, или плохо.
Лишь отрадно смотреть, как заботится бережно Бог о
почерневшей земле. Проникаясь светлеющей дрожью,
как-то легче простить небесам свою жизнь скоморошью.

К завершению дня, когда сердце обычно болеет,
хорошо представлять, что тебя еще кто-то жалеет,
что за окнами нет ни толпы, ни Кремля, ни Дзержинки,
только сумерки сыплются. Только кружатся снежинки.

Созерцание снега, наверное, связано с детским
восприятьем зимы, словно чуда. Да больше и не с кем
проводить вечера. И глядишь, как из детского сада,
из клетушки на сумрачный, сказочный вихрь снегопада.

Если долго смотреть, можно в сумерках
встретиться взглядом
с ирреальным пейзажем, что вечно присутствует рядом,
открываясь во мгле идиотам, шутам и поэтам,
наполняя Россию снежинками, небом и светом.

Ибо, ежели что на земле и является Русью -
это вечное небо, глаза, что измучены грустью,
да рождественский снег,
что летит над ночным озареньем
и ложится на землю сверкающим стихотвореньем.
Юрий Батяйкин

[Кларисса]

"Зачем Вам я..."
Ален Делон

- Зачем Вам я? Я выжатый лимон,
Бывавший, и не раз, в употребленьи,
И есть во мне и свой Ален Делон,
И с ним Онегин Женя, без сомненья.

И тот и тот Вам отповедь дадут
По самой полной пушкинской программе:
Наш брат, самец, души не любит труд,
Дай Бог найти других Вам между нами.

Ну что как, будем ставить на меня
Своей надежды полновесной ставку?
Найдите лучше лучшего коня,
Взамен меня, подавшего в отставку.

На новый круг меня не вдохновить,
Я больше не участник жизни гонки...
- Вот, мужики, лишь в сторону б свалить,
Никак не приручаются, подонки!

Добро б Ален Делоном был на вид
Иной урод какой-нибудь с испугу,
А ведь и то отвергнуть норовит
Ему любви предложенную руку.

Онегина, к тому ж ещё приплёл,
Контрацептив лимоновый Б/У-шный.
Что за мужик, ох девочки, пошёл,
Как камень неподьёмный и бездушный!

Что бисер перед свиньями метать,
Любви просить как нищий подаянья?
Стреляла б гадов, мать их перемать,
И делала б под корень обрезанье!

- Да-да, всё так, Онегин в нас живёт,
А в женщине Татьяна обитает,
И не сойтись им: то не хочет тот,
То хочет та, сама чего не знает.

Такой вот неудавшийся роман,
Классический вполне, заметить должно.
Я Вас прошу простить меня, мадам,
Конечно, если это Вам не сложно.

Непризнанный поэт Олег Смирнов

[Talifa]

Рискую надоесть, но всё-таки...



Анна Ахматова
ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,—
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

1934

[Talifa]

Будь я малость помоложе,
Я б с душою дорогой
Человекам трем по роже
Дал как минимум ногой.

Да как минимум пяти бы
Дал по роже бы рукой.
Так скажите мне спасибо
Что я старенький такой.

[Зеддикус]

Мой голос тих. Я отыскал слова
В пустых зрачках полночного покоя.
Божественно пуста моя глава,
И вне меня безмолвие пустое.

Скажи, я прав. Ведь эта пустота
И есть начало верного служенья.
И будет свет, и будет наполненье,
И вспыхнет Роза на груди Креста.

Но нет ответа. Тянется покой.
И кажется, следит за мной Другой.
Внимательно и строго ожиданье.
И я уже на грани естества.
И с губ моих срываются слова,
Равновеликие холодному молчанью.

С.Калугин

[Виктор]

О, нет, не обращаюсь к миру я,
И вашего не жду признания,
Я попросту хлороформирую
Поэзией свое сознание.

И наблюдаю с безучастием,
Как растворяются сомнения,
И боль сливается со счастием
В сияньи одеревенения.
Георгий Иванов

[Calceteiro]

Ж И З Н Ь
=======
Что дает нам звезда?
- Устремленье.
Что нам дарит заря?
- Озаренье!
Что такое любовь?
- Вдохновенье, и кровь,
что стекает с креста,
иль со строчек, с листа ...
Что скрывает душа?
- Откровенье.

Для чего мы живем?
- Для мгновенья
в облаках и траве
растворенья.
Как звенит красота?
- Как ростка простота,
чуть трепещущий звук
прикоснувшихся рук.
Что таит свет в глазах?
- Просветление ...

Борис Сергеевич Митрофанов

[А.Смит]

Антон Палыч Чехов однажды заметил,
что умный любит учиться, а дурак - учить.
Скольких дураков в своей жизни я встретил -
мне давно пора уже орден получить.

Дураки обожают собираться в стаю.
Впереди их главный во всей красе.
В детстве я верил, что однажды встану,
а дураков нету - улетели все.

Ах, детские сны мои - какая ошибка,
в каких облаках я по глупости витал.
У природы на устах коварная улыбка...
Видимо, чего-то я не рассчитал.

А умный в одиночестве гуляет кругами,
он ценит одиночество превыше всего.
И его так просто взять голыми руками,
скоро их повыловят всех до одного.

Когда ж их всех повыловят - наступит эпоха,
которую не выдумать и не описать...
С умным - хлопотно, с дураком - плохо.
Нужно что-то среднее. Да где ж его взять?

Дураком быть выгодно, да очень не хочется,
умным - очень хочется, да кончится битьем...
У природы на устах коварные пророчества.
Но, может быть, когда-нибудь к среднему придем.

(Булат Окуджава)

[Шевченко]

Когда с небес на этот берег дикий

роняет ночь свой траурный платок,

полушутя, дает мне Сон безликий

небытия таинственный урок.



Я крепко сплю, не чая пробужденья;

но день встает, и в лучезарный миг

я узнаю, что были сновиденья

и что конца еще я не постиг.
НАБОКОВ Владимир

[Talifa]

Пока на Трубной не растаял снег,
не закипел дождем по тротуарам;
пока последний встречный человек
не показался сгорбленным и старым;
пока слепая временная ось,
наш гордый дух расходуя в избытке,
не удлинилась так, чтобы пришлось
в далеких днях искать свои пожитки;
пока все это не произошло
поторопись и поверни направо,
туда, где стены - битое стекло
и где забор - зеленая отрава.
Вот этот дом! Попробуй на куски
рассечь его. Увидеть в каждом слое
тоску его. Вобрать в свои зрачки
нутро его, усталое и злое.
Ну что? Ну водка. Туфли на плите.
Ну запах слез. Привычка к униженью...
Ты видишь сам, что в этой тесноте
нет места твоему воображенью.
И все твои прилипчивые сны,
все - убедись - ничто. Пока не поздно,
взгляни еще, взгляни со стороны,
и воздух этой улицы тифозной
вдохни. Почувствуй бронхами, насквозь
усталость вида и погоды скверность.
Пока слепая временная ось
не вынесла тебя - в недостоверность...

________________________________________________

Бесполезно копить обиды.
Ни на ком не найти вины.
Все мы сечены, все мы биты,
бриты наголо, клеймены,

Как во сне: только рожа хамья,
только ужас тупых угроз.
Заорал бы - да нет дыханья
Побежал бы - да в землю врос.

Стал бы требовать - а на деле
только жалобно попросил.
Никаких, ни в душе, ни в теле,
никаких не осталось сил.

И пока набухают почки
от попыток и от потуг,
если даже прорвутся строчки,
все равно мы дойдем до точки.
В наши тесные одиночки
не проникнет условный стук.