Стихи [каталог в первом сообщении]

[Винни-Пух и все-все-все]

Как много на свете веселой весенней мороки,
и в каждом ростке повивальная дрожь перепонок,
и тянется к солнцу набухший бутон, как ребенок,
и каждый цветок, одинокий среди одиноких.

Премного печалей в подспудной глуби
скрывает мирок благодатей.
Примите хрустальную чашу любви
и времени даром не тратьте.

Как быстро уходят под землю живые потоки, как бешено мчится по звездам судьбы колесница,
и трудно понять, то ли помнится жизнь, то ли снится,
стремясь в хоровод одиноких среди одиноких.

Забвенья не будет, хоть грудь разорви,
не прячьтесь, открыто страдайте.
Несите хрустальную чашу любви,
упасть и разбиться не дайте.

И сроки придут, и зажгутся волшебные строки,
и сказку опять перескажем своими словами.
Не знаю, что будет потом, но сегодня я с вами,
весенний цветок, одинокий среди одиноких.

Дарите друг другу признанья свои,
оставив мечты о награде...
Храните хрустальную чашу любви,
спасите ее Бога ради...

***
Постигнуть, как любить, о молодые люди,
Не легче, чем скакать на бешеном верблюде.
Стоять – ударишь в грязь,
Сидеть – мозоль натрешь…
Танцуй – вот мой совет,
Тогда не упадешь!

***
Подойдем к нему, подойдем…
Старый, битый, корявый дуб.
Мы записки в разлом кладем,
В жерло черных горелых губ.

До листочков тех не достать,
Разве только влететь шмелю.
Их нельзя, нельзя прочитать.
Слово там лишь одно: люблю.

Кто же так бесконечно глуп?
Вот уж сколько веков подряд
Лупят молнии в старый дуб,
И записки наши горят…
Владимир Леви

[Шевченко]

Не о смерти
Не прижимай любовь к груди
Мертва А помнишь нашу встречу
Она воскреснет погоди
И побежит к тебе навстречу

Опять опять уходит май
Случалось он со мной был нежен
Май не догнать тебе прощай
Вернешься будешь так же нежен

КЛАД

Жила принцесса молодая,
Давным-давно, сто лет назад.
В каком краю? И сам не знаю.
Жила принцесса молодая -
Однажды чародейка злая
Принцессу превратила в клад.
Жила принцесса молодая,
Давным-давно, сто лет назад.

Колдунья в землю клад зарыла -
Такие были времена.
Да, в клад принцессу превратила
И в землю этот клад зарыла,
Там так уныло, так постыло -
А на земле цветет весна!
Колдунья в землю клад зарыла -
Такие были времена.

"Принцесса, я - лесная фея! -
Вдруг зазвучало под землей,
Все ласковее, все нежнее. -
Принцесса, я - лесная фея,
Как луговой цветок, в траве я,
Моя бедняжка, что с тобой?
Принцесса, я - лесная фея!" -
Вдруг зазвучало под землей.

"Лишь тот, кто смерти не боится,
Кто смел и юн, тебя спасет, -
Пропела фея, словно птица, -
Лишь тот, кто смерти не боится,
Тот, кто рискнет в тебя влюбиться,
А золотом - пренебрежет.
Лишь тот, кто смерти не боится,
Кто смел и юн, тебя спасет".

Сто лет его ждала принцесса
И услыхала звук шагов:
Смельчак, явился он из леса,
Сто лет его ждала принцесса -
Был храбр, но не богат повеса,
Он клад забрал и был таков.
Сто лет его ждала принцесса
И услыхала звук шагов.

Была невидимой бедняжка -
Ее он бросил в кошелек.
Ах, до чего ей было тяжко!
Была невидимой бедняжка.
Убил повесу побродяжка,
Взял кошелек - и наутек.
И горько плакала бедняжка -
Ее он бросил в кошелек.

Стал кошелек ей как могила,
А крикнуть не хватало сил.
Вослед им только буря выла:
Стал кошелек ей как могила,
Но некто видел все, что было,
Догнал убийцу - и убил.
Стал кошелек ей как могила,
А крикнуть не хватало сил.

Ее спаситель был поэтом.
Вскричал: "Дороже клада нет!
Он греет душу, но при этом
(Хоть был он бедным, но поэтом)
Любовью лучше быть согретым..."
Тут дева и явись на свет -
Ее спаситель был поэтом,
Вскричал: "Дороже клада нет!"

Вот вам история простая
Принцессы, жившей век назад.
Как ее звали? Сам не знаю.
Вот вам история простая
Про то, как чародейка злая
Принцессу превратила в клад.
Вот вам история простая
Принцессы, жившей век назад.

СТРАСТИ ХРИСТОВЫ

Христос из дерева томится у дороги;
Привязана коза к распятью, и убоги
Селенья, что больны от горьких дум того,
Кто создан вымыслом. Я полюбил его.
Коза, подняв рога, глядит на деревушки,
Объятые тоской, когда с лесной опушки,
С трепещущих полей или покинув сад,
Усталый люд бредет и смотрит на закат,
Благоухающий, как скошенные травы.
И как моя душа, округло и кроваво,
Скользит языческое солнце в пустоту,
Скрываясь в сумраке и смерть неся Христу.
Аполлинер Гийом

[verlena]

Александр Мирзоян 1990

ПЕСНЯ ИСХОДА

Прощайте, серые поля,
И вы, измученные реки.
Прощай, несчастная земля,
И Муза горестных элегий.
Спалил нам душу вечный бой
И бури парус наш не ищет.
Прощай! - уйдем искать покой,
Поднявшись дымом с пепелища.
Мимо - уже ни с кем не споря,-
Мимо терпенья, мимо горя,
Мимо виновных, мимо судей,
Мимо всего, что есть и будет,
Мимо звезды слепых пророков,
Мимо в себе распявших Бога,
Мимо певцов, склонивших выю,
Мимо больших портретов Вия,
Мимо его великой власти,
Мимо набитой мясом пасти,
Мимо кирпичных стен прогресса,
Мимо внизу лежащих бесов,
Мимо спаливших вечный город,
Мимо дрочивших серп и молот,
Мимо - за все старанья наши -
Мимо на всех бездонной чаши,
Мимо уже сомкнувших вежды,
Мимо седой, как лунь, надежды,-
Мимо! Уходит вверх дорога -
Мимо раскрытых наших окон,
Мимо - где всех спасали струны, -
Мимо - звучал твой голос юный, -
Мимо - теперь звенит с Каялы,
Словно прощальный зов рояля...
Мимо! - Во мраке гаснут свечи,
Точно язык родимой речи,-
Мимо остатка слов в стакане,-
Ты их теперь спасай, Бояне!
Мимо, Твоей тропы не видя,
Мимо - за все прости, Спаситель, -
Мимо Твоих остывших храмов,
Мимо моей уставшей мамы...
Мама! Скажи за всех - "довольно!"
Мама! Уже почти не больно...
Мама! Куда нас время гонит
Мимо твоих пустых ладоней?..
Мимо сырой земли в курантах,
Мимо открывшей рот Кассандры
Мимо - внизу остались крыши, -
Мимо... Уже все выше, выше, выше...
Выше! - Как холодна свобода...
Выше! - и только Песнь Исхода...
Выше! - и снова вторит эхо
Плачам на Вавилонских реках.
Мимо! Гори, глагол, пожаром,
Дымом наполним рваный парус:
Мимо! - Уже не смотрят дети -
Мимо - как нас разносит ветер...
Мимо... мимо... мимо...

[verlena]

Постигнуть, как любить, о молодые люди,
Не легче, чем скакать на бешеном верблюде.
Стоять – ударишь в грязь,
Сидеть – мозоль натрешь…
Танцуй – вот мой совет,
Тогда не упадешь!

* * *

Когда мне грустно, я танцую,
Или смотрю на горизонт,
Или возьму - и хризантему золотую
Сфотографирую, и положу в альбом.

Когда мне грустно, я танцую,
И не ищу сочувствия на стороне.
Старик Хайям учил, что истина – в вине,
А я не пью вина - я, медленно кружась, танцую.

[Hg]

Как птица запоздалая попала
В забытые расставленные сети.
А до того совсем-совсем не знала,
О том, что и неволя есть на свете.
И в те мгновения, когда устану биться,
Я тонко и тревожно запою,
О том, как угораздило влюбиться
И в лунный свет, и в раннюю зарю.
О том, что вечность скоро на исходе,
Что нынешней весной я догорю;
О том, что долго-долго не приходит
Ловец взглянуть на пленницу свою.

[доцент Авас]

Кто я? Что я?

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Перстень счастья ищущий во мгле,
Эту жизнь живу я словно кстати,
Заодно с другими на земле.

И с тобой целуюсь по привычке,
Потому что многих целовал,
И, как будто зажигая спички,
Говорю любовные слова.

«Дорогая», «милая», «навеки»,
А в уме всегда одно и то ж,
Если тронуть страсти в человеке,
То, конечно, правды не найдешь.

Оттого душе моей не жестко
Ни желать, ни требовать огня,
Ты, моя ходячая березка,
Создана для многих и меня.

Но, всегда ища себе родную
И томясь в неласковом плену,
Я тебя нисколько не ревную,
Я тебя нисколько не кляну.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
И тебя любил я только кстати,
Заодно с другими на земле.

С. Есенин

[Винни-Пух и все-все-все]

Одиноко моё ремесло,
Искусство тихих ночей.
Когда яростна только луна,
А любовники обнимают в постели
Свои горести и печали,
Я тружусь в ликующем свете
Не для суетных комплиментов,
Не за славу и не за хлеб,
И не ради аплодисментов
В светлом вызолоченном зале,
А за тот гонорар, что едва ли
Кто-нибудь разглядеть сумеет
В тайных глубинах души.

Не для презревших луну,
Не для суетных, не для гордых,
Я пишу на пенных страницах
Не для тех мертвецов, которым
Подавай псалмы с соловьями,
А для тех, кто хмельными руками
Обнимает в постели горе
В тихих глубинах ночей,
Кто, не слышал и не услышит
Вовеки моих речей.

***

И безвластна смерть остаётся,
И все мертвецы нагие
Воссоединятся с живыми,
И в закате луны под ветром
Растворятся белые кости,
Загорятся во тьме предрассветной
На локтях и коленях звёзды,
И всплывёт всё, что сожрано морем,
И в безумие разум прорвётся,
Сгинуть могут любовники, но не Любовь,
И безвластна смерть остаётся.

И безвластна смерть остаётся.
Не умрут без сопротивления
Эти, волнами унесённые,
Эти, вздёрнутые на дыбу
И привязанные к колесу,
Пусть разорваны сухожилья -
И расколота надвое вера,
И зло, что исходит от Зверя,
Стрелой сквозь них пронесётся,
Но в осколки их не разбить нипочём,
И безвластна смерть остаётся.

И безвластна смерть остаётся.
Пусть не слышно им крика чаек,
И прибой к берегам не рвётся,
И цветок не поднимет венчика
Навстречу стуку дождей,
Пусть безумны, мертвы как гвозди -
Расцветёт их букет железный,
Сквозь ковёр маргариток пробьётся,
И пока существует солнце -
Безвластна смерть остаётся.
Дилан Томас

[Vediki]

Баюкаю малыша


Море качает волну не спеша.
Часы баюкают время.
Звезды качает ночная темень.
А я, от радости чуть дыша,
Баюкаю малыша.

Рожь баюкает ветер, шурша.
Небо - ночных соловьев,
Аллея качает ветви дубов,
А я, погода плоха ль, хороша,
Баюкаю малыша.

Луг баюкают родники,
Пруд - заросли камыша,
Лес баюкают светляки.
А я - как спокойна моя душа! -
Баюкаю малыша.

Ну, а теперь усните,
Звезды, море, камыш!
Ветер, чего не спишь?
А перед сном взгляните,
Как спит на руках малыш!

Морис Карем
(перевод Валентина Берестова)

[verlena]

Испанская танцовщица

Как спичка, чиркнув, через миг-другой
Выбрасывает языками пламя,
Так, вспыхнув, начинает танец свой
Она, в кольцо зажатая толпой
И кружится все ярче и упрямей.

И вот - вся пламя с головы до пят.

Воспламенившись, волосы горят,
И жертвою в рискованной игре
Она сжигает платье на костре,
В котором изгибаются, как змеи,
Трепещущие руки, пламенея.

И вдруг она, зажав огонь в горстях,
Его о землю разбивает в прах
Высокомерно, плавно, величаво,
А пламя в бешенстве перед расправой
Ползет и не сдается и грозит.
Но точно и отточенно и четко,
Чеканя каждый жест, она разит
Огонь своей отчетливой чечеткой.

Газель

Завороженная: в созвучьях мира
Нет рифмы совершеннее и строже,
Чем та, что по тебе проходит дрожью.
На лбу твоем растут листва и лира,

Ты вся, как песнь любви, из нежных слов,
Слетевших наподобье лепестков
С увядшей розы, чтоб закрыть глаза
Тому, кто книгу отложил из-за

Желания тебя увидеть. Как
Будто каждый ствол заряжен,
Но медлит с выстрелом, покуда знак

Не дан, и ты вся - слух, и взгляд твой влажен
Как у купальщицы в пруду лесном,
Оборотившемся ее лицом.

Рильке Райнер Мария

[Hg]

***
Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».

Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –

Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».

«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».

***
Деточка, зачем тебе это всё?
Поезжай на юг, почитай Басё,
Поучись общаться, не матерясь –
От тебя же грязь.

Деточка, зачем тебе эти все?
Прекрати ладони лизать попсе,
Не питайся славой, как паразит –
От тебя разит.

Деточка, зачем тебе ты-то вся?
Поживи-ка, в зеркало не кося.
С птичкой за окном, с чаем с имбирем.
Все равно умрем.

***
Нет, доктор, меня не портят – а умирают.
Вспороли все мои струны подряд, пройдохи.
Они меня не умеют. Перевирают.
Фальшивят меня, бросают на полувздохе.

Играют меня по-школьному, зло, громоздко,
Не чувствуют сути! Жалуешься – угрозы.
А если б они прислушались! Если б мозга
Коснулся сигнал – ведь были бы виртуозы!

Но вывернут так – себя не узнаешь в зеркале.
А я открываюсь искренне, без условий.
И плачу: За что ж вы так меня исковеркали?..
Они мне: Да ну, сам черт в тебе ногу сломит.

Мальчишки ведь, дети – что бы хоть понимали!
Хохочут, кричат, с размаху бьют по плечу!
Но вот расшалились, доктор, - и доломали.
Не трогайте, доктор, хватит.
Я не звучу.

***
Время быстро идет, мнет морды его ступня.
И поет оно так зловеще, как Птица Рух.
Я тут крикнула в трубку – Катя! – а на меня
Обернулась старуха, вся обратилась в слух.
Я подумала – вот подстава-то, у старух
Наши, девичьи, имена.

Нас вот так же, как их, рассадят по вертелам,
Повращают, прожгут, протащат через года.
И мы будем квартировать по своим телам,
Пока Боженька нас не выселит
В никуда.

Какой-нибудь дымный, муторный кабинет.
Какой-нибудь длинный, сумрачный перегон.

А писать надо так, как будто бы смерти нет.
Как будто бы смерть – пустой стариковский гон.

Вера Полозкова

[alexborgia]

http://ru-bykov.livejournal.com/1095593.html

[Касыда]

***
Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь.

Что-то хочется крикнуть
В эту черную пасть,
Робким сердцем приникнуть,
Чутким ухом припасть.

И идешь и не дышишь...
Холодеют поля.
Нить послушай...Ты слышишь?-
Это дышит земля.

Я к траве припадаю.
Быть твоим навсегда...
"Знаю...знаю...все знаю",-
Шепчет вода.

Ночь темна и беззвездна.
Кто-то плачет во сне,
Опрокинута бездна
На водах и во мне...

***
Быть заключенным в темнице мгновенья,
Мчаться в потоке струящихся дней.
В прошлом разомкнуты древние звенья,
В будущем смутные лики теней.

Гаснуть словами в обманных догадках,
Дымом кадильным стелиться вдали.
Разум запутался в траурных складках,
Мантия мрака на безднах земли.

Тени Невидимых жутко громадны,
Неосязаемо близки впотьмах.
Память -неверная нить Ариадны -
Рвется в дрожащих руках.

Время свергается в вечном паденьи,
С временем падаю в пропасти я.
Сорваны цепи, оборваны звенья -
Смерть и рожденье -вся нить бытия.

***
Я ждал страданья столько лет
Всей цельностью неосознанного счастья.
И боль пришла, как тихий синий свет,
И обвилась вкруг сердца, как запястье.

Желанный луч с собой принес
Такие жгучие, мучительные ласки.
Сквозь влажную лучистость слез
По миру разлились невиданные краски.

И сердце стало из стекла,
И в нем так тонко пела рана:
"О, боль, когда бы ни пришла,
Всегда приходит слишком рано".

***
В неверный час тебя я встретил,
И избежать тебя не смог -
Нас рок одним клеймом отметил,
Одной погибели обрёк.

И, не противясь древней силе,
Что нас к одной тоске вела,
Покорно обнажив тела,
Обряд любви мы сотворили.

Не верил в чудо смерти жрец,
И жертва тайны не страшилась,
И в кровь вино не претворилось
Во тьме кощунственных сердец.

***
Тому в любви не радость встреч дана,
Кто в страсти ждал не сладкого забвенья,
Кто в ласках тел не ведал утоленья,
Кто не испил смертельного вина.

Страшится он принять на рамена
Ярмо надежд и тяжкий груз свершенья,
Не хочет уз и рвет живые звенья,
Которыми связует нас Луна.

Своей тоски -навеки одинокой,
Как зыбь морей, пустынной и широкой,-
Он не отдаст. Кто оцет жаждал -тот

И в самый миг последнего страданья,
Не мирных путь блаженства изберет,
А темные восторги расставанья.

(М.Волошин)

[verlena]

Вуаля!

Метнулся свет заплатой на трико,
Назойливый сквозняк обнял за плечи…
Играть с пустым желудком нелегко,
Играть с пустыми фразами не легче.
Мой выход на брусчатку мостовой
От розы в рукаве до камня в спину.
И тишина покажется живой…
Бисируйте - на сцене Коломбина!
Вот веером в руке раскрылся фарс -
Сюжет простой, как пьяная беседа,
Но приглядитесь - в профиль или фас
Узнаете жену или соседа…
А может быть… Ах, что вы, монсеньер!
Жестокий век и нам не до пародий…
По шкуре виден пес, по шапке - вор,
Как говорят бездельники в народе.
От смеха балансирую к слезам,
И снова - в смех. Виват аплодисментам!
Любой актер назначит цену сам
Таким уравновешенным моментам -
Мозоль на пятке, маска на лице,
Под маской пустота, в ладонях вера…
Как различить? А истина в яйце,
Которое швыряют в лицемера.
Но вот финал - злодей нашел конец,
Влюбленные - постель, супруги - чадо…
Толпа отхлынет, смолкнет бубенец
На шляпе Арлекина… Без пощады
Я смою роль и грим с усталых щек,
Нашью еще заплату на колене,
И, чтобы оплатить актерский счет,
Пойду смотреть чужое представленье.


* * *

На сцене блеск и мишура, идет роскошная игра и зрители в азарте,
Следят как движется рука очередного игрока простых актерских партий
Ромео юн, Ромео пьян, не портит ни один изъян влюбленного героя.
Джульетта манит красотой и кажется почти святой, вся в белом шелке, стоя
У черной рампы на краю и голос ангелом в раю взлетает на галерку:
"Я за любимым двинусь вслед на сотню лиг, на сотню лет…" Как трогательно горько.
Ликует публика и шквал оваций Вас очаровал… Актеры и актрисы
Почти что боги, разве нет? Но мой единственный совет - ни шагу за кулисы.
Гримерка. Лампочка в углу. Чулок без пятки на полу. Початая бутылка.
На стуле вянет белый шелк, под стулом - ах! - ночной горшок… Красавица, что пылко
Твердила страстный монолог, устало штопает чулок… Тупая боль в затылке
Изводит. Палец уколов, она бормочет пару слов, к стеснению не склонна…
Боится в зеркало взглянуть - расплылся стан, обвисла грудь. Вот это примадонна.
А вот Ромео весь в огне - прижал к заплеванной стене кудрявую хористку
И от… любви… не чуя ног, твердит что болен, одинок, уже не склонен к риску,
И потому, идя ко дну, он ищет верную жену, а не худую ссору…
Смешон и жалок старый шут! Ну а теперь, я вас прошу, вернемся к режиссеру…
Он пьет один на брудершафт с трюмо расколотым. В ушах звенят скупые фразы:
"…Спектакль вышел на ура - немного хуже, чем вчера. Уже четыре раза
Я слышал этот монолог. А стиль высок, как потолок в провинциальном зале.
Вы не бездарны, но увы не прыгнуть выше головы…" Так зрители сказали.
Жену весной увел корнет. Три дня, как в кассе денег нет. Вокруг чужие лица.
И режиссер наедине с собой купается в вине, мечтая застрелиться…
Для Вас, мой друг, из-за колонн выходит труппа на поклон - к цветам и дифирамбам…
Для нас - работа из работ. Горьки и скудны хлеб и пот… Опять к барьеру рампы
Нас вызывают и на бис мы исполняем ваш каприз. А в зале львы и лисы.
Монокли взглядов, шелест рук. Останьтесь в кресле, милый друг. Ни шагу - за кулисы!


* * *

По стенам сырость струится,
Гниет солома в перине,
С решетки черной синица
Клюет от голода иней.
Закатом небо нагое
Горит, как свежая рана.
В своем последнем покое
О чем ты думала, Жанна?
Святая, ведьма, химера,
Французских войск орифламма,
Когда вела тебя вера
С мечом от поля до храма,
Солдаты молча молились
Своей надежде нежданной.
Неся господнюю милость,
О чем ты думала, Жанна?
Король пирует в Париже,
Войска - на пляжах Ла-Манша,
В постели с фрейлиной рыжей
Спит самый преданный маршал.
Ему ночами не снится
Стена под жалом тарана...
Одна, как лучник в бойнице,
О чем ты думала, Жанна?
Враги сожгут твое тело,
Однополчане напишут:
" …Она пред войском летела,
Как будто послана свыше… "
В музее выставят латы
Пастушки из Орлеана.
Им все равно, кем была ты,
О чем ты думала, Жанна...


Камлание

М. Тихонову

Ветер тронул коньи гривы мокрыми руками.
Колыхнулся торопливо под копытом камень.
Колокольные колодцы, звонкая водица…
Помяни, когда придется заново родиться.
На костре степные травы, перекати-поле.
Мы с тобою были правы, выбирая волю.
Бой бубна - белый огонь!
А вокруг - краса земная, теплые тюльпаны.
Кто приветит, нас не зная, кто омоет раны,
Проведет нездешней марью, мертвыми путями,
Серой пылью, горькой гарью, голыми костями?
На костре степные травы, перекати-поле.
Мы с тобою были правы, выбирая волю.
Бой бубна - белый огонь!
Добрым дымом догорает сброшенная кожа.
Двери ада, двери рая до чего ж похожи.
Степь постелью, сон-истома, звездное бездонье.
Нам до неба, как до дома две длины ладони.
На костре степные травы, перекати-поле.
Мы с тобою были правы, выбирая волю.
Бой бубна - белый огонь!

Крестоносцы у стен Венеции

Контур храма явился в полдень,
Белый купол в седой дали.
Боже правый, то Гроб Господень!
Неужели? Ура! Дошли!!!
Не стыдясь живота пустого,
Рваной юбки, худых лаптей,
Полз последний поход крестовый -
Десять тысяч святых детей.
Где бретон…, где британский говор,
Где немецкий чудной басок,
Итальянский потешный гонор,
И латинский сухой песок.
Орифламма в руках девчонки -
Златостенный Ерусалим.
Отче наш, для чего нам четки?
Мы молитвы шагами длим.
Выбирая глухие тропы
Корку хлеба зажав в горсти,
По полям, по пыли Европы
Мы идем, чтоб тебя спасти.
Море ляжет под ноги пухом,
Гибкой веткой поникнет сталь.
Царство божье для сильных духом,
Кроме тех, кто в пути отстал
Или спит на чужой землице.
Остальным и вино и хлеб.
Римский папа начнет молиться,
Белый агнец придет во хлев.
Валом рыба повалит в сети,
Станет девой любая блядь.
И никто ни за что на свете
Не посмеет тебя распять!
…Спелой гроздью повисло знамя,
Солнце шпарит поверх голов
И архангел парит над нами,
Будто Гамельнский крысолов.


* * *

Прозрачней небо, ночи холодней.
Пора, приятель, двери конопатить,
Считать цыплят, на ветер деньги тратить,
Играть с дождем, смывая пену дней.
Асфальт в лицо, под ноги - небеса.
Попутный бес по пьяни путь попутал -
С капота под копыта! И как будто
Летят хипы с Ротонды на Беса
По трассе Марс-Сайгон-Ерусалим,
Зеленый флаг любви над ними реет…
Горячий кофе тоже душу греет,
А значит Рубикон преодолим.
Вот стрелки повернули к тридцати.
Все рвут в Христы. И рвут пупки и выи.
А я по счастью даже не Мария,
А так, синица… Проще, чем "прости"
Домыслить, как закончится строка -
По правилам сердечного излома
Смотрю в толпу. И кажутся знакомы
То взгляд, то вдох, то запах табака…


* * *

"…Это ли не сладко,
Писать в тетрадь, в несбыточных мечтах…"
А. Жестов

Пишу как придется… Подобно античным героям,
Классическим ритмом на шелковой желтой бумаге,
Ответа не чая, случайные взгляды встречая…
Паршивое время - куда там Итакам и Троям.
Кобыла-невеста везет дурака в колымаге
По берегу лета, минуя кусты молочая
И заросли мака… Бессонница. Осень. Разруха.
Порывшись в хлеву, набираю жемчужин на бусы
Умела б молчать - так и вовсе бы разбогатела.
Но воет с экрана чужая и злая старуха.
Ты помнишь - у Галича: "…Мальчики были безусы…"
Движение пальца - и плоть превращается в тело.
Война. От порога до серого взгляда соседа.
С газетных клочков, из шагов патруля в переулке.
Командуют "Стройся!", но сколько еще до парада?
Строка новостей бьет по нервам вернее кастета.
Париж стоит мессы. А время - расписанной пульки.
Ты в городе Н. И, впервые, я этому рада.
Так просто писать, грызть безропотный фильтр сигареты,
Сплетая слова, вразумительно ежась от страха…
Мол, в звуке часов слышно тиканье будущей мины.
…И тысяча тысяч шагов от тебя до портрета.
Мне ближе, чем кожа, сегодня чужая рубаха.
А наш разговор - переписка угля и камина.
Но хватит… Бог даст - доживем или перезимуем.
Доверим картошку мешку, огорченья бумаге.
Пора на покой. Простыня как судьба полосата.
Ты знаешь, как сладко писать, не ища адресата…
А где-то трясется дурак на своей колымаге,
Честя, на чем свет покосился, кобылу хромую.


* * *

Сухие листья, талый снег, ни фонаря, ни перекрестка.
Свинцовый сон усталых век, и мысли будто бы из воска
Текут и хочется забыть друзей навязчивые лица,
Податься в скит, на все забить, завыть, напиться, застрелиться.
Дорога давит на покой, а дом тесней собачьей будки.
Хоть до зимы подать рукой, но дождь идет вторые сутки.
Царевна, слышишь, не бойся ночи!
Зажги свечу и смотри в окошко.
Пусть осень плачет, а ты не пробуй.
Однажды утром я буду рядом.
Все будет хорошо.
Звенит звонок, зовет набат, бьют по ушам обрывки песен,
Один болтлив другой богат, за свой трояк и уксус пресен.
А на халяву хлеб горчит и поцелуй не помогает,
Поскольку кровь не горячит. Последний поезд убегает.
Судьба застыла у руля, как голый зад в оконной раме.
Дай бог дожить до февраля - а там весна не за горами.
Царевна, слышишь, не бойся ночи!
Зажги свечу и смотри в окошко.
Пусть осень плачет, а ты не пробуй.
Однажды утром я буду рядом.
Все будет хорошо.
В окне - рассвет, в стакане - чай, в кармане дырка - хрен бы с нею.
Шагни за двери невзначай, но с каждым шагом путь яснее.
Пускай зима со всех сторон, скулит в тоске ознобной дрожи -
Оставь цыплят, считай ворон, пиши стихи и корчи рожи!
Играй колодой городов, ищи любовь и пей, как воду!
Пошли плоды своих трудов. Не спи - замерзнешь в непогоду.
Царевна, слышишь, не бойся ночи!
Зажги свечу и смотри в окошко.
Пусть осень плачет, а ты не пробуй.
Ведь завтра утром я буду рядом.
Все будет хорошо.

Вероника Батхен

[доцент Авас]

Stairway To Heaven

Есть девушка одна, которая уверена

В том, что всё что блестит - золото

И она покупает лестницу на небеса.

Когда она приходит, куда собиралась

И если магазины все закрыты

Одним словом она может получить то, для чего пришла.

Ооу, Ооу, и она покупает лестницу на небеса.

На стене висит табличка

Но она хочет убедиться

Дело в том, что, как Вы знаете, иногда слова имеют два значения.

На дереве за ручьем

Поет птица,

Порой наши мысли предчувствуют нехорошее.

Ooх, это меня удивляет,

Oox, это меня удивляет.

И я чувствую

Когда смотрю на запад,

И моя душа плачет от разлуки.

В моих мыслях я видел

Кольца дыма за деревьями,

И голоса тех, кто стоит и смотрит.

Ooy, это меня удивляет,

Ooy, это действительно меня удивляет.

И шепчут, что скоро

Если все мы призовём гармонию

Трубач поведёт нас к благоразумию.

И новый день настанет

Для тех, кто долго ждёт

И леса откликнутся эхом со смехом.

Если суматоха в ваших рядах

Не тревожьтесь сейчас,

Это всего лишь весна очищает для королевы Мая.

Да, есть два пути, по которым Вы можете идти

Но, в конечном счете

Еще есть время, чтобы изменить свой путь,

И это меня удивляет.

Ваша голова гудит и не хочет идти

В том случае, если Вы не знаете куда,

Трубач зовет Вас, чтобы присоединиться к нему,


Дорогая девушка, Вы слышите шум ветра,

И знаете ли Вы

Что Ваша лестница держится на шепчущем ветре.

И так как мы несемся над дорогой

Наши тени больше, чем наши души.

Там идёт девушка, которую все мы знаем

Которая сверкает белым и хочет показать

Как всё превращается в золото.

И если Вы прислушаетесь как следует

Гармония придёт в конце концов.

Когда все за одного, и один за всех

Стать скалой и застыть.


... И она покупает лестницу на небеса.

[Винни-Пух и все-все-все]

Алла Березина писала: вопросы позадавать самому себе о своем житие-бытие и о проблемах людей в нашем государстве,на мой взгляд, иногда полезно.


Новые люди без прошлого,
Куклы большого полёта.
С праздником ужаса пошлого!
С Д н ё м И д и о т а !

Прошлое – вредная штука,
Всё начинаем с нуля.
Детям о прошлом – ни звука,
Чтобы росла потребля.

Прошлое есть у народов,
Прошлое есть у планет, –
Только у редких уродов
Прошлого нет!

Прошлого гибель оплачена
Куклой большого полёта.
Прошлое – всякая всячина.
С Д н ё м И д и о т а !

Новые люди без прошлого,
Куклы с осколками глаз,
Гении ужаса пошлого –
Наш атакующий класс.

Всё начинается заново,
Всё повторяется вновь –
Кланово, кукольно, планово
Вытравить прошлого кровь.

Новые люди без прошлого,
Куклы большого полёта.
С праздником ужаса пошлого!
С Д н ё м И д и о т а !

***
Идут большие бизнесА
Спасать, тащить за волоса,
За наши недра и леса
Россию!.. Денег колбаса
Свои раздула паруса,
Вот наша гордость и краса –
Идут большие бизнесА!

Вооружённой силой слов
Нас превратить легко в ослов
И по нахалке взять на понт:
"Вы истребили генофонд!
Вы – исторический отброс,
И вас прикончить – не вопрос!
Нет генофонда – нет страны,
Самоубиться вы должны!"

Самоубились мы на треть,
Но мало этого!.. Смотреть
Должны мы в будущее!.. Впредь
Ещё на треть самоубьёмся, –
Тогда большие бизнесА
Нас вытащат за волоса,
За наши недра и леса, –
И счастьем, наконец, упьёмся –
На две мы трети сократясь!
Наш генофонд – сплошная грязь,
Скорей, скорей самоубьёмся!

Тогда большие бизнесА
И нас возьмут на небеса,
И наши гении, таланты
Им тоже будут не во вред,
Технологические банты
Штампуя для чужих побед, –
Своих ведь не было и нет?!?
Мы истребили генофонд?!?
Нас по нахалке взять на понт –
Раз плюнуть, превратив в ослов
Вооружённой силой слов?!?
Нет генофонда, нет страны,
Самоубиться мы должны?!?
Идут большие бизнесА –
Вот генофонда небеса?!?

***
Зона уголовная стала политической,
Зона политическая стала уголовной.
Их перелицовка выглядит мистической,
А по сути – праздник сделки полюбовной.

Стал контрольный выстрел мелочью практической,
Киллер обе зоны чтит любовью ровной, –
Зона уголовная стала политической,
Зона политическая стала уголовной.

И оттуда – звёзды, блям, харизматической
Внешности!.. Вершина лестницы сословной –
Зона уголовная стала политической,
Зона политическая стала уголовной.

Всюду – эта масса новизны оптической,
В мировом масштабе сделки баснословной
Зона уголовная стала политической,
Зона политическая стала уголовной!

Праздник исторической сделки фантастической,
Высшие награды за прорыв духовный
Зоне уголовной – от зоны политической,
Зоне политической – от зоны уголовной!

2
Мы едем в перевёрнутой машине,
Колёса – в небе, крыша – на земле…
У нас кино идёт в кинобрюшине,
Кинокровит у ангела в крыле.

И с нами киносводят киносчёты
Кинокрутые кинопалачи,
Мы просто – кинотравли киноглоты:
Киносдавайся и киномолчи!

Мы – киноглоты киномести кровной,
Киносуда, где кинопрокурор
Нам заливает зоны уголовной
И зоны политической раствор.

Такая фантастическая сделка
Всемирна киноздесь, киносейчас,
Киновсегда!.. Мозгов киносиделка
В киногробу нас видит, киномчась.

Мы – киноглоты этих кинозомби,
Кинодобыча киношантажа,
На зомби держим зуб, где прячем в пломбе
Колёса сделки, путь кинодержа!..

***
Тоска по родине свирепа
На родине!.. С тоской вдвоём
Мы бьём и выбьем двери склепа,
Где замурованы живьём!

Тоска по родине, как воздух,
Нам задохнуться не даёт
На родине!.. Тоска стервозных
Событий – задом наперёд.

Тоски по родине так много
На родине!.. За облака
Уходит взгляд, - его дорога
И есть по родине тоска.
Юнна Мориц

[Винни-Пух и все-все-все]

Благодарю, доцент, за замечание! Как говорил почтальон Печкин, может быть, скоро добреть начну и какую-нибудь зверушку заведу.
Тогда вот неполитическое и помягче интонация:

Что такое настроенье?
Это – птичка, это – пенье
В глубине твоей души.
Нос расквасив и колени,
Быть несчастным не спеши,
А на птичку подыши, –
Подыши на эту птичку
В глубине твоей души!

Хорошо иметь привычку
Не катить на эту птичку
Бочку слёз, вагон обид,
Недовольства кислый вид
И, особенно с утра,
Раскапризов два ведра!
Быть несчастным не спеши,
А на птичку подыши, –
Подыши на эту птичку
В глубине твоей души!

[доцент Авас]

Ну, точно! Учатся!

[Винни-Пух и все-все-все]

Не расспрашивай ты, ведать грешно, мне и тебе какой,
Левконоя, пошлют боги конец, и вавилонские
Числа ты не пытай. Лучше терпеть, что бы ни ждало нас, -
Дал Юпитер в удел много ль нам зим или последнюю,

Что в скалистых брегах ныне томит море Тирренское
Бурей. Будь же мудра, вина цеди. Долгой надежды нить
Кратким сроком урежь. Мы говорим, время ж завистное
Мчится. Пользуйся днем*, меньше всего веря грядущему.

* Ставшее крылатым изречением Carpe diem - лови день


К самому себе (под впечатлением удара грома в чистом небе)

Богов поклонник редкий и ветренный,
Хотя безумной мудрости следуя,
Блуждаю, ныне вспять направить
Я принужден свой челнок и прежних

Путей держаться. Ибо Диеспитер,
Обычно тучи молнией режущий,
По небу чистому внезапно
Коней промчал с грохотаньем тяжким,

Что потрясает землю недвижную
И зыби рек, и Стикс, и ужасные
Врата Тенара, и Атланта
Крайний предел. Только бог сей властен

Высоким сделать низкое, славного
Низринуть сразу, выявив скрытое:
Судьба венец с тебя срывает,
Чтобы, ликуя, венчать другого.
Гораций


"Дружбы царей избегай", - поучал ты в речении кратком:
Это большая беда все же была не одной.
Дружбы еще избегай, что блистает чрезмерным величьем,
И сторонись от всего, что восхваляют за блеск!
Так, и могучих владык, прославляемых громкой молвою,
Знатных домов, что тяжки происхожденьем своим,
Ты избегай; безопасный, их чти издалека, и парус
Свой убери: к берегам пусть тебя лодка несет.
Пусть на равнине фортуна твоя пребывает и с равным
Знайся всегда: с высоты грозный несется обвал!
Нехорошо, если с малым великое рядом: в покое
Давит оно, а упав, в пропасть влечет за собой.
Сенека

[Профессор Дуб]

Веселая рыбалка

Дмитрий Медведев и Владимир Путин провели совместную рыбалку на Волге.

От настырных телекамер
Двое спрятались в глуши.
Поплавок недвижно замер,
Чутко дремлют камыши,

Тишь да гладь во всей округе,
Плещет сонная вода,
И шакалы-журналюги
Не дотянутся сюда.

На рыбалку Дима с Вовой
От людских сбежали глаз,
Чтобы свой досуг здоровый
Провести без нас хоть раз.

Счастлив Дима, счастлив Вова
В тесном дружеском кругу:
Про политику ни слова,
О работе ни гугу.

Уговор промеж друзьями,
Люди бают, был сперва –
Только лещики с язями,
Только жерех да плотва.

Ни тудемо, ни сюдемо
Чтобы с темы не свернуть,
Чтоб хоть малость от тандема
На природе отдохнуть.

Доставай, Димон, консервы,
Откупоривай, Вован,
Ну, братан, махнем по первой.
За удачу, корефан!

Все само собой решится,
Всем сомненьям вопреки.
...Чую, справную ушицу
Скоро сварят нам дружки.
Игорь Иртеньев

[доцент Авас]

Фотография в журнале —
У костра сидит отряд.
Вы Володю не узнали?
Он уселся в первый ряд.
Бегуны стоят на фото
С номерами на груди.
Впереди знакомый кто-то —
Это Вова впереди.
Снят Володя на прополке,
И на празднике, на елке,
И на лодке у реки,
И у шахматной доски.
Снят он с летчиком-героем!
Мы другой журнал откроем
Он стоит среди пловцов.
Кто же он в конце концов?
Чем он занимается?
Тем, что ему нравится.
А. Барто


Я - уличный паяц. Я - Труффальдино.
Смешнее нет на свете господина!
Да, я дурак, я клоун, я паяц,
Зато смеюсь над всеми не боясь.
И вы платки слезами не мочите,
Чем горше жизнь, тем громче хохочите.
Да, мы живем в грязи, едим не всласть,
Зато мы обхахатываем власть.
И власти разрешают нам смеяться,-
Смеющегося можно не бояться.
Кто хохотом заткнет голодный рот,
У власти не попросит бутерброд.
Л. Филатов