Стихи [каталог в первом сообщении]

"Отовсюду обо всем или мировой экран", - как говорил Бендер о своих снах.
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

На закат смотрел с восторгом
Долго, долго старый Ягу;
Вдруг воскликнул: "Посмотрите!
Посмотрите на священный
Огонек Звезды Вечерней!
Вы услышите сказанье
О волшебнике Оссэо,
Что сошел с Звезды Вечерней!

В незапамятные годы,
В дни, когда еще для смертных
Небеса и сами боги
Были ближе и доступней,
Жил на севере охотник
С молодыми дочерями;
Десять было их, красавиц,
Стройных, гибких, словно ива,
Но прекрасней всех меж ними
Овини была, меньшая.

Вышли девушки все замуж,
Все за воинов отважных,
Овини одна не скоро
Жениха себе сыскала.
Своенравна и сурова,
Молчалива и печальна
Овини была - и долго
Женихов, красавцев юных,
Прогоняла прочь с насмешкой,
А потом взяла да вышла
За убогого Оссэо!
Нищий, старый, безобразный,
Вечно кашлял он, как белка.

Ах, но сердце у Оссэо
Было юным и прекрасным!
Он сошел с Звезды Заката,
Он был сын Звезды Вечерней,
Сын Звезды любви и страсти!
И огонь ее, и чары,
И краса, и блеск лучистый -
Все в груди его таилось,
Все в речах его сверкало!

Женихи, любовь которых
Овини отвергла гордо, -
Йенадиззи в ожерельях,
В пышных перьях, ярких красках
Насмехалися над нею;
Но она им так оказала:
"Что за дело мне до ваших
Ожерелий, красок, перьев
И насмешек непристойных!
Я счастлива за Оссэо!"

Раз в ненастный, темный вечер
Шли веселою толпою
На веселый праздник сестры, -
Шли на званый пир с мужьями;
Тихо следовал за ними
С молодой женой Оосэо.
Все шутили и смеялись -
Эти двое шли в молчанье.

На закат смотрел Оссэо,
Взор подняв, как бы с мольбою;
Отставал, смотрел с мольбою
На Звезду любви и страсти,
На трепещущий и нежный
Огонек Звезды Вечерней;
И расслышали все сестры,
Как шептал Оссэо тихо:
"Ах, шовэн нэмэшин, Ноза! -
Сжалься, сжалься, о отец мой!"

"Слышишь? - старшая сказала.
Он отца о чем-то просит!
Право, жаль, что старикашка
Не споткнется на дороге,
Головы себе не сломит!"
И смеялись сестры злобно
Непристойным, громким смехом.

На пути их, в дебрях леса,
Дуб лежал, погибший в бурю,
Дуб-гигант, покрытый мохом,
Полусгнивший под листвою,
Почерневший и дуплистый.
Увидав его, Оссэо
Испустил вдруг крик тоскливый
И в дупло, как в яму, прыгнул.
Старым, дряхлым, безобразным
Он упал в него, а вышел -
Сильным, стройным и высоким,
Статным юношей, красавцем!

Так вернулася к Оссэо
Красота его и юность;
Но - увы! - за ним мгновенно
Овини преобразилась!
Стала древнею старухой,
Дряхлой, жалкою старухой,
Поплелась с клюкой, согнувшись,
И смеялись все над нею
Непристойным, громким смехом.

Но Оссэо не смеялся,
Овини он не покинул,
Нежно взял ее сухую
Руку - темную, в морщинах,
Как дубовый лист зимою,
Называл своею милой,
Милым другом, Нинимуша,
И пришел с ней к месту пира,
Сел за трапезу в вигваме.
Тот вигвам в лесу построен
В честь святой Звезды Заката.

Очарованный мечтами,
На пиру сидел Оссэо.
Все шутили, веселились,
Но печален был Оссэо!
Не притронулся он к пище,
Не сказал ни с кем ни слова,
Не слыхал речей веселых;
Лишь смотрел с тоской во взоре
То на Овини, то кверху,
На сверкающие звезды.

И пронесся тихий шепот,
Тихий голос, зазвучавший
Из воздушного пространства,
От далеких звезд небесных.
Мелодично, смутно, нежно
Говорил он: "О Оссэо!
О возлюбленный, о сын мой!
Тяготели над тобою
Чары злобы, темной силы,
Но разрушены те чары;
Встань, приди ко мне, Оссэо!

Яств отведай этих дивных,
Яств вкуси благословенных,
Что стоят перед тобою;
В них волшебная есть сила:
Их вкусив, ты станешь духом;
Все твои котлы и блюда
Не простой посудой будут:
Серебром котлы заблещут,
Блюда - в вампум превратятся.
Будут все огнем светиться,
Блеском раковин пурпурных.

И спадет проклятье с женщин,
Иго тягостной работы:
В птиц они все превратятся,
Засияют звездным светом,
Ярким отблеском заката
На вечерних нежных тучках".

Так сказал небесный голос;
Но слова его понятны
Были только для Оссэо,
Остальным же он казался
Грустным пеньем Вавонэйсы,
Пеньем птиц во мраке леса,
В отдаленных чащах леса.

Вдруг жилище задрожало,
Зашаталось, задрожало,
И почувствовали гости,
Что возносятся на воздух!
В небеса, к далеким звездам,
В темноте ветвистых сосен,
Плыл вигвам, минуя ветви,
Миновал - и вот все блюда
Засияли алой краской,
Все котлы из сизой глины -
Вмиг серебряными стали,
Все шесты вигвама ярко
Засверкали в звездном свете,
Как серебряные прутья,
А его простая кровля -
Как жуков блестящих крылья.

Поглядел кругом Оссэо
И увидел, что и сестры
И мужья сестер-красавиц
В разных птиц все превратились:
Были тут скворцы с дроздами,
Были сойки и сороки,
И все прыгали, порхали,
Охорашивались, пели,
Щеголяли блеском перьев,
Распускали хвост, как веер.

Только Овини осталась
Дряхлой, жалкою старухой
И в тоске сидела молча.
Но, взглянувши вверх, Оссэо
Испустил вдруг крик тоскливый,
Вопль отчаянья, как прежде,
Над дуплистым старым дубом,
И мгновенно к ней вернулась
Красота ее и юность;
Все ее лохмотья стали
Белым мехом горностая,
А клюка - пером блестящим,
Да, серебряным, блестящим!

И опять вигвам поднялся,
В облаках поплыл прозрачных,
По воздушному теченью,
И пристал к Звезде Вечерней, -
На звезду спустился тихо,
Как снежинка на снежинку,
Как листок на волны речки,
Как пушок репейный в воду.

Там с приветливой улыбкой
Вышел к ним отец Оссэо,
Старец с кротким, ясным взором,
С серебристыми пудрями,
И сказал: "Повесь, Оссэо,
Клетку с птицами своими,
Клетку с пестрой птичьей стаей,
У дверей в моем вигваме!"

У дверей повесив клетку,
Он вошел в вигвам с женою,
И тогда отец Оссэо,
Властелин Звезды Вечерней,
Им сказал: "О мой Оссэо!
Я мольбы твои услышал,
Возвратил тебе, Оссэо,
Красоту твою и юность,
Превратил сестер с мужьями
В разноперых птиц за шутки,
За насмешки над тобою.
Не сумел никто меж ними
Оценить в убогом старце,
В жалком образе калеки
Сердца пылкого Оссэо,
Сердца вечно молодого.
Только Овини сумела
Оценить тебя, Оссэо!

Там, на звездочке, что светит
От Звезды Вечерней влево,
Чародей живет, Вэбино,
Дух и зависти и злобы;
Превратил тебя он в старца.
Берегись лучей Вэбино:
В них волшебная есть сила -
Это стрелы чародея!"

Долго, в мире и согласье,
На Звезде Вечерней мирной
Жил с отцом своим Оссэо;
Долго в клетке над вигвамом
Птицы пели и порхали
На серебряных шесточках,
И супруга молодая
Родила Оссэо сына:
В мать он вышел красотою,
А в отца - дородным видом.

Мальчик рос, мужал с летами,
И отец, ему в утеху,
Сделал лук и стрел наделал,
Отворил большую клетку
И пустил всех птиц на волю,
Чтоб, стреляя в теток, в дядей,
Позабавился малютка.

Там и сям они кружились,
Наполняя воздух звонким
Пеньем счастья и свободы,
Блеском перьев разноцветных;
Но напряг свой лук упругий,
Запустил стрелу из лука
Мальчик, маленький охотник, -
И упала с ветки птичка,
В ярких перышках, на землю,
Насмерть раненная в сердце.

Но - о, чудо! - уж не птицу
Видит он перед собою,
А красавицу младую
С роковой стрелою в сердце!

Кровь ее едва упала
На священную планету,
Как разрушилися чары,
И стрелок отважный, юный
Вдруг почувствовал, что кто-то
По воздушному пространству
В облаках его спускает
На зеленый, злачный остров
Посреди Большого Моря.

Вслед за ним блестящей стаей
Птицы падали, летали,
Как осеннею порою
Листья падают, пестрея,
А за птицами спустился
И вигвам с блестящей кровлей,
На серебряных стропилах,
И принес с собой Оссэо,
Овини принес с собою.

Вновь тут птицы превратились,
Получили образ смертных,
Образ смертных, но не рост их:
Все Пигмеями остались,
Да, Пигмеями - Пок-Вэджис,
И на острове скалистом,
На его прибрежных мелях
И доныне хороводы
Водят летними ночами
Под Вечернею Звездою.

Это их чертог блестящий
Виден в тихий летний вечер;
Рыбаки с прибрежья часто
Слышат их веселый говор,
Видят танцы в звездном свете".

Кончив свой рассказ чудесный,
Кончив сказку, старый Ягу
Всех гостей обвел глазами
И торжественно промолвил:
"Есть возвышенные души,
Есть непонятые люди!
Я знавал таких немало.
Зубоскалы их нередко
Даже на смех подымают,
Но насмешники должны бы
Чаще думать об Оссэо!"

Очарованные гости
Повесть слушали с восторгом
И рассказчика хвалили,
Но шепталися друг с другом:
"Неужель Оссэо - Ягу,
Мы же - тетушки и дяди?"
Лонгфелло

Безвольно пощады просят
Глаза. Что мне делать с ними,
Когда при мне произносят
Короткое, звонкое имя?

Иду по тропинке в поле
Вдоль серых сложенных бревен.
Здесь легкий ветер на воле
По-весеннему свеж, неровен.

И томное сердце слышит
Тайную весть о дальнем.
Я знаю: он жив, он дышит,
Он смеет быть не печальным.
Анна Ахматова
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

***
позднего гостя заманиваешь в тепло,
мечешься - что приготовить, чем угостить,
гость начинает рассказывать о делах,
ты разливаешь чай.

гость говорит о поездке, положим, в Крым.
гость достает фотографии, на столе
перед тобою - Крым. говоришь: ого!
и подливаешь чай.

гость повествует о том, как в Крыму тепло,
гость сожалеет о том, как простыл в пути,
гость говорит о работе, жене, долгах,
гость говорит: пора.

гость говорит: посижу еще пять минут,
гость говорит: обязательно съезди в Крым.
делает бутерброд и, с набитым ртом, -
как у тебя дела?

а... говоришь. да дела мои... ничего.
скушай еще бутерброд. да, дела - ништяк...
слушай, а может, останешься до утра?
гость понимает не так.

ой, говоришь и краснеешь во все лицо,
слушай, мне просто... очень нехорошо,
тут, понимаешь, друг от меня ушел...
гость выдает зевок.

нет, не любовник - а друг, понимаешь? друг,
долго... дружил, а теперь вот ушел к другой,
ты понимаешь? гость говорит: угу,
гость говорит: пойду.

лето в этом году, говорит, дерьмо,
вроде бы август, а хоть залезай в пальто.
кстати, давно собирался, да все молчал...
друг этот твой - мудак.

ты закрываешь дверь, выливаешь чай,
ставишь будильник на семь, выключаешь свет.
сон, за которым падаешь в темноту,
некому рассказать.

Телефонный вальс

Два человека связаны нитью -
Той, что еще чуть-чуть - и порвется...
Вы мне, конечно, не позвоните -
Как же немного нам остается!..
Глупо искать медяки в карманах,
В жадную щель ускользает вечность...
Как я ждала разговора с вами,
А расплатиться, выходит, нечем...

Два человека связаны нитью...
Вы - на другой стороне Вселенной!
Не уходите ж, повремените,
Мой драгоценный, секундный пленник!
Как я боюсь потерять ваш голос,
Как все непрочно и как случайно -
Пусть я не ближе к вам ни на волос -
Лишь бы вы что-то мне отвечали...
Если б вы знали мои печали,
Если б вы только читали мысли,
Как я безумно по вас скучаю!..
Ниточка кончилась.
Время вышло...

Два человека с одной планеты...
Нить фонарей над пустынным пляжем,
Резкий и солоноватый ветер
Треплет нещадно флажок бумажный...
Если представить, что вы в Париже,
Можно б доплыть к вам ночным Ла-Маншем...
Мы ни на волос не стали ближе.
Мы ни на волос не стали дальше...
Ася Анистратенко
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

* * *
Вьюга, свернись в спираль,
в сеть заплетись, в кольца завейся.
Я знаю: ты можешь сокрыть следы и мотивы злодейства,
пыли снежной пустить в глаза
и слезы выбить изморозью у века,
наконец, привести ко мне на порог вот этого человека!

Видишь, я всей душой к нему примерзла навеки!
Я усмехаюсь, сравнив: так примерзают реки
к стылой, строгой земле или так – гортанью каленой, –
на морозе, припавши, пьют
из колонки железной зеленой!

Я ничего не прошу – ни жизни его, ни смерти,
а только места, чтоб встать поодаль на этом свете,
чтоб увидеть его, узнать, добыть из бедра, из снега…
Выпусти, вьюга, отдай, верни вон того человека!
Олеся Николаева
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

Брокер

Бесконечное аллегро, адский бег крысиных гонок, остановка на минуту – отставанье на три года…Рвутся жилы…Рвутся плёнки барабанных перепонок. От восхода до заката…От заката до восхода…Тишина – подарок свыше, и бывает крайне редко. Свежий воздух – на балконе. Да и тот – не то, чтоб очень, а по-быстрому испорчен долгожданной сигареткой, гнусным запахом асфальта, смрадом дизельным испорчен.
Каждый день одна проблема – истязать анализатор – котировки, дЕбет-крЕдит, ставки, фьючерсы, проценты, глаз отслеживает строки, мозг врубает калькулятор, и текут в копилку счастья евро, доллары и центы. Есть шикарная машина, есть квартира, дом и дача, и лежат дрова сухие в нерастопленном камине. Каждый день рука на пульсе, и удача за удачей, больше, больше, больше, больше, только счастья и в помине нет, и видимо, не будет, Может где-то и промчится, отследить не успеваю, на него сноровки нету, сердце кровью истекает, бьётся раненою птицей от восхода до заката…От заката до рассвета…
С покрасневшими глазами целый день у монитора, весь небритый, точно кактус и растрёпан, словно веник, но в костюме от Армани и рубашке от Диора. Больше денег! Больше денег! Больше денег! Больше денег!
Чувств обломки завалялись где-то в мусорной корзине, календарь летит быстрее, чем минуты – год за годом. На машине на работу и с работы на машине. От восхода до заката…От заката до восхода…Но, порой, по нервам (током) ломанут воспоминанья про стихи, про наши встречи… Как любили и дружили…Про костёр, гитару, песни, про разлуки и свиданья, про любовь…
И тихо Градский: «Жил был я»…
-
Вот только жил ли?

Значит – выплыву. Конечно. Нахлебавшись дыма, гари, обожжённый и помятый, но как Феникс – чудо-птица. Возрождаясь в новой коже на чудовищном пожаре, буду ждать, покуда завтра что-то снова не случится. Жаль, но кожа не стальная и чувствительна чертовски и к порывам, и к разрывам, и к предательствам удачи. Может стоит относиться ко всему по-философски… Почему-то не выходит. У Иного всё иначе. Если беды – то обвалом. Если долг – так миллионы, если боль – то до потери терпеливого сознанья. Тут и логика бессильна, и вселенские законы, так трудна и непривычна многослойность мирозданья. Время-полька задолбало. А для блюза всё не время. И расстроена гитара, и в душе скопилась плесень. Я надеюсь, не погибнет в почву брошенное семя, и взойдут ростки мелодий долгожданных новых песен. И рассыплется стихами всё, написанное мною, и сорвёт девятым валом доски старые с причала.
Ты права – ещё не время отдавать себя прибою.
Феникс сможет. Феникс должен всё опять начать сначала.

Алексей Порошин
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

проживаешь жизнь, прогоняешь сон
а потом глядишь - а в руке песок
и всего-то счастья, что легок шаг
и всего-то горя, что сам - дурак.

Джу
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Стрелок
Преподаватель Школы
Сообщения: 79
Зарегистрирован: 30 янв 2011, 19:08
Откуда: Украина
Благодарил (а): 120 раз
Поблагодарили: 13 раз

Сообщение Стрелок »

В том городе, не верящем слезам,
Есть женщина - она слезам не верит.
Она тебя
Спокойным взглядом смерит:
Сам полюбил - расплачивайся сам.

Та женщина
Все в прошлое глядит -
Оно ей крепко крылья изломало...
Что сделаешь, ее щадили мало.
Так и она тебя не пощадит.

Той женщине совсем непросто жить,
Задумчивой,
На лунный сноп похожей...
Случайный, заблудившийся прохожий,
Ты сам-то
Что ей можешь предложить?

Сам полюбил, расплачивайся сам.
Она глядит спокойными глазами -
А ночью плачет горькими слезами
В том городе, не верящем слезам.

Семен Ботвинник.
verlena
Сообщения: 81
Зарегистрирован: 21 апр 2011, 15:12
Откуда: Сочи
Поблагодарили: 1 раз

Сообщение verlena »

«Искусство поэзии»:

За музыкою только дело.
Итак, не размеряй пути.
Почти бесплотность предпочти
Всему, что слишком плоть и тело.

Не церемонься с языком
И торной не ходи дорожкой.
Всех лучше песни, где немножко
И точность точно под хмельком.

Так смотрят из-за покрывала,
Так зыблет полдни южный зной.
Так осень небосвод ночной
Вызвежживает как попало.

Всего милее полутон.
Не полный тон, но лишь пол-тона.
Лишь он венчает по закону
Мечту с мечтою, альт, басон.

Так музыки же вновь и вновь!
Пускай в твоем стихе с разгону
Блеснут в дали преображенной
Другое небо и любовь.

Пускай он выболтает сдуру
Все, что впотьмах, чудотворя,
Наворожит ему заря...
Все прочее — литература.

(Поль Верлен , перевод Б. Пастернака)
А ежли поймешь, что сансара - нирвана, то всяка печаль пройдет! (Б.Г.)
Касыда
Сообщения: 210
Зарегистрирован: 4 май 2011, 15:09
Откуда: г. Санкт-Петербург
Поблагодарили: 28 раз

Сообщение Касыда »

Крым
Старинный друг, поговорим,
Старинный друг, ты помнишь Крым?
Вообразим, что мы сидим
Под буком темным и густым.
Медуз и крабов на мели
Босые школьники нашли,
За волнорезом залегли
В глубоком штиле корабли,
А море, как веселый пес,
Лежит у отмелей и кос
И быстрым языком волны
Облизывает валуны.
Звезда похожа на слезу,
А кипарисы там, внизу,
Как две зеленые свечи
В сандалом пахнущей ночи.
Ты закурил и говоришь:
"Как пахнет ночь! Какая тишь!
Я тут уже однажды был,
Но край, который я любил,
Но Крым, который мне так мил,
Я трехдюймовками громил.
Тогда, в двадцатом, тут кругом
Нам каждый камень был врагом,
И каждый дом, и каждый куст...
Какая перемена чувств!
Ведь я теперь на берегу
Окурка видеть не могу,
Я веточке не дам упасть,
Я камешка не дам украсть.
Не потому ль, что вся земля-
От Крыма и до стен Кремля,
Вся до последнего ручья-
Теперь ничья, теперь моя?
Пусть в ливадийских розах есть
Кровь тех, кто не успел расцвесть,
Пусть наливает виноград
Та жизнь, что двадцать лет назад
Пришла, чтоб в эту землю лечь,-
Клянусь, что праздник стоит свеч!
Смотри! Сюда со связкой нот
В пижаме шелковой идет
И поднимает скрипку тот,
Кто грыз подсолнух у ворот.
Наш летний отдых весел, но,
Играя в мяч, идя в кино,
На утлом ялике гребя,
Борясь, работая, любя,
Как трудно дался этот край,
Не забывай, не забывай!.."
Ты смолк. В потемках наших глаз
Звезда крылатая зажглась.
А море, как веселый пес,
Лежит у отмелей и кос,
Звезда похожа на слезу,
А кипарисы там внизу,
Нам светят, будто две свечи,
В сандалом пахнущей ночи...
Тогда мы выпили до дна
Бокал мускатного вина,-
Бокал за Родину свою,
За счастье жить в таком краю,
За то, что Кремль, за то, что Крым
Мы никому не отдадим.

Д.Кедрин
Касыда
Сообщения: 210
Зарегистрирован: 4 май 2011, 15:09
Откуда: г. Санкт-Петербург
Поблагодарили: 28 раз

Сообщение Касыда »

Подмастерье
Мне было сказано:
Не светлым лирником, что нижет
Широкие и щедрые слова
На вихри струнные, качающие душу,-
Ты будешь подмастерьем
Словесного, святого ремесла,
Ты будешь кузнецом
Упорных слов,
Вкус, запах, цвет и меру выплавляя
Их скрытой сущности,-
Ты будешь
Ковалем и горнилом,
Чеканщиком монет, гранильщиком камней.
Стих создают- безвыходность,
необходимость, сжатость,
Сосредоточенность...
Нет грани меж прозой и стихом:
Речение,
В котором все слова притерты,
Пригнаны и сплавлены
Умом и терпугом, паялом и терпеньем,
Становится лирической строфой,-
Будь то страница
Тацита
Иль медный текст закона.
Для ремесла и духа- единый путь:
Ограничение себя.
Чтоб научится чувствовать,
Ты должен отказаться
От радости переживаний жизни,
От чувства отрешиться ради
Сосредоточья воли;
И от воли- для отрешенности сознанья.
Когда же и сознанье внутри себя
ты сможешь погасить,
Тогда из глубины молчанья родится
Слово,
В себе несущее
Всю полноту сознанья, воли, чувства,
Все трепеты и все сиянья жизни.
Но знай, что каждым новым
Осуществлением
Ты умерщвляешь часть своей возможной жизни:
Искусство живо-
Живою кровью принесенных жертв.
Ты будешь Странником
По вещим перепутьям Срединной Азии
И западных морей,
Чтоб разум свой ожечь в плавильных горнах
знанья,
Чтоб испытать сыновность, и сиротство,
И немоту отверженной земли.
Душа твоя пройдет сквозь пытку и крещенье
Страстною влагою,
Сквозь зыбкие обманы
Небесных обликов в зерцалах земных вод.
Твое сознанье будет
Потеряно в лесу противочувств,
Средь черных пламеней, среди пожарищ мира.
Твой дух дерзающий познает притяженье
Созвездий правящих и волящих планет...
Так, высвобождаясь
От власти малого, беспамятного "я",
Увидишь ты, что все явленья-
Знаки,
По которым ты вспоминаешь самого себя,
И волокно за волокном сбираешь
Ткань духа своего, разодранного миром.
Когда же ты поймешь,
Что ты не сын земле,
Но путник по вселенным,
Что солнца и созвездья возникали
И гибли внутри тебя,
Что всюду- и в тварях, и в вещах томится
Божественное Слово,
Их к бытию призвавшее,
Что ты- освободитель божественных имен,
Пришедший изназвать
Всех духов- узников, увядших в веществе,
Когда поймешь, что человек рожден,
Чтоб выплавить из мира
Необходимости и разума-
Вселенную Свободы и Любви,
Тогда лишь
Ты станешь мастером.

М.Волошин
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

Стоит, трепещет Стрекоза
В палящем мраке надо мною,
Стоцветной бисерной росою
Кипят несметные глаза
В ее головке раздвоенной,
В короне млечно-голубой –
И шепчет, шепчет сон бессонный
Во тьме палящей и слепой.

Колибри

Трава пестрит — как разглядеть змею?
Зеленый лес раскинул в жарком свете
Сквозную тень, узорчатые сети, -
Они живут в неведенье, в раю.

Поют, ликуют, спорят голосами,
Огнем хвостов... Но стоит невпопад
Взглянуть в траву — и прянет пестрый гад:
Он метко бьет раскосыми глазами.

Художник

Хрустя по серой гальке, он прошел
Покатый сад, взглянул по водоемам,
Сел на скамью... За новым белым домом
Хребет Яйлы и близок и тяжел.

Томясь от зноя, грифельный журавль
Стоит в кусте. Опущена косица,
Нога — как трость... Он говорит: «Что, птица?
Недурно бы на Волгу, в Ярославль!»

Он, улыбаясь, думает о том,
Как будут выносить его — как сизы
На жарком солнце траурные ризы,
Как желт огонь, как бел на синем дом.

«С крыльца с кадилом сходит толстый поп,
Выводит хор... Журавль, пугаясь хора,
Защелкает, взовьется от забора —
И ну плясать и стукать клювом в гроб!»

В груди першит. С шоссе несется пыль,
Горячая, особенно сухая.
Он снял пенсне и думает, перхая:
«Да-с, водевиль... Все прочее есть гиль».

***
День распогодился с закатом.
Сквозь стекла в старый кабинет
Льет солнце золотистый свет;
Широким палевым квадратом
Окно рисует на стене,
А в нем бессильно, как во сне,
Скользит трепещущим узором
Тень от березы над забором...
Как грустно на закате мне!
Зачем ты, солнце, на прощанье,
В своем сиянье золотом,
Вошло в мой одинокий дом?
Он пуст, в нем вечное молчанье!
Я был спокоен за трудом,
Я позабыл твое сиянье:
Зачем же думы о былом
И это грустное веселье
В давно безлюдной, тихой келье?

У гробницы Виргилия

Дикий лавр и плющ и розы,
Дети, тряпки по дворам
И коричневые козы
В сорных травах по буграм,

Без границы и без края
Моря вольные края...
Верю - знал ты, умирая,
Что душа твоя - моя.

Знал поэт: опять весною
Будет смертному дано
Жить отрадою земною,
А кому - не всё ль равно!

Запах лавра, запах пыли,
Тёплый ветер... Счастлив я,
Что душа моя, Виргилий,
Не моя и не твоя.

***
Мы дали тебе Ковсерь.
Коран
.

Здесь царство снов, На сотни верст безлюдны
Солончаков нагие берега.
Но воды в них - небесно-изумрудны
И шелк песков белее, чем снега.
В шелках песков лишь сизые полыни
Растит аллах для кочевых отар,
И небеса здесь несказанно сини,
И солнце в них - как адский огнь, Сакар.
И в знойный час, когда мираж зеркальный
Сольет весь мир в один великий сон,
В безбрежный блеск, за грань земли печальной,
В сады Джиннат уносит душу он.
А там течет, там льется за туманом
Река всех рек, лазурная Ковсерь,
И всей земле, всем племенам и странам
Сулит покой. Терпи, молись - и верь.

Венеция

Колоколов средневековый
Певучий зов, печаль времен,
И счастье жизни вечно новой,
И о былом счастливый сон.

И чья-то кротость, всепрощенье
И утешенье: все пройдет!
И золотые отраженья
Дворцов в лазурном глянце вод.
И дымка млечного опала,
И солнце, смешанное с ним,
И встречный взор, и опахало,
И ожерелье из коралла
Под катафалком водяным.

***
Ветви кедра - вышивки зеленым
темным плюшем, свежим и густым,
а за плюшем кедра, за балконом -
сад прозрачный, легкий, точно дым:

Яблони и сизые дорожки,
изумрудно-яркая трава,
на березах - серые середки
и ветвей плакучих кружева.

А на кленах - дымчато-сквозная
с золотыми мушками вуаль,
а за ней - долинная, лесная,
голубая, тающая даль.

***
Свежее, слаще воздух горный.
Невнятный шум идет в лесу:
Поет веселый и проворный,
Со скал летящий Учан-Су!

Глядишь - и, точно застывая,
Но в то же время ропот свой,
Свой легкий бег не прерывая,
Прозрачной пылью снеговой

Несется вниз струя живая, -
Как тонкий флер, сквозит огнем,
Скользит со скал фатой венчальной
И вдруг, и пеной и дождем
Свергаясь в черный водоем,
Бушует влагою хрустальной...
Иван Бунин
Talifa
Сообщения: 2106
Зарегистрирован: 21 янв 2004, 08:26
Благодарил (а): 27 раз
Поблагодарили: 289 раз

Сообщение Talifa »

За печаль, что не вместить,
И за муки, что не меряем,
Бога хочется простить
И не мстить ему безверием,
Даже если здесь, теперь
Вновь друг друга не обрящем мы.
Изо всех моих потерь
Все потери - настоящие.
Но когда с лучом косым
Над пророчеством кукушечным,
Выспавшись, хохочет сын -
Все мне кажется игрушечным.
И уверена вполне,
И не надо подтверждения,
Что отпущено по мне
Мое местонахождение,
Что не грежу наяву,
Убегая от отчаянья,
Что я с теми жизнь живу,
С кем должна - не со случайными,
Что на голову мою
Ниспадает небо сивое,
Что мы встретимся в раю -
Молодые и красивые!

***
Внешне он совсем не изменился,
Изменилось что-то там - в душе.
Год назад от счастья он светился,
А теперь не светится уже.
Очень глупо спрашивать мужчину:
"Почему не светишься? Ответь!"
Нужно просто, не узнав причину,
Мужественно в сторону смотреть.
Мужественно нежно улыбаться,
Словно всё по-прежнему пока.
И рукой щеки его касаться,
Только чтоб не дрогнула рука.
И, загадкой этой поражая
И чужих, и дальних, и своих,
Нужно жить, светиться продолжая -
Неостановимо - за двоих.
И глаза, как зеркала, умножат
В этом свете всю твою любовь.
И не засветиться он не сможет
Вновь!
Елена Исаева

Погода упрямая дура
Выстудила совсем.
Температура сердца
Выше чем 37.
Осень течёт слюной,
Глаза выражают юг,
Тёмно-зелёной волной
Дёргается петербург,
Время стреляет в упор,
Плюнь и ползи в зарю,
Сердце играет хардкор
Судорогой, не люблю
Видеть такие дали.
Разрывы косых дождей
Горячую слякоть втоптали
В диаметры площадей.

Плюётся дождём рассвет.
Вертится, тащит, крутит
То чего больше нет.
Не было и не будет

***
Самым последним из строя выходит он.
Так по законам жанра положено: выйти из строя в самом конце.
Если ты главный герой, ты должен последним попасть под прицел.
Он выходит из строя, счастливый король-щегол.
Последний достойный среди зевак и ментов.

Мальчик тянет мать за подол: «мама, король-то гол»,
Он наклоняется: «Слушай, пацан, король вообще – мертв»
Каждую жизнь он начинает как все - с нуля,
Но до этой минуты ему удавалось оставить бэкап в голове.

Боже.
храни
моего
короля .

Это последний козырь в моем рукаве.
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

Если ртуть - суетливый аргентум, то как же кроту
объяснить, для чего закат над его норой
проплывает, как влажный невод? Такая сухость во рту
что ни первой звезды уже не выпросить, ни второй,

не решить, отделяя минувшее точкою с запятой -
то ли сына-судью родить, то ли эринию-дочь,
чтоб им тоже топтать пресмыкающееся пятой,
а ему – оловянный крест по траве волочь.

Да и я – уховертка под божьим камнем, а не кощей,
для кого сохранить булавку в утином яйце - пустяк.
Повторится, кто спорит, всё, кроме вызубренных вещей,
вроде ржавых норвежек да мертвой воды в горстях,

вроде снежного мякиша, вроде судьбы - не плачь,
все проходит. Нужда научит: всякому за углом
обещают булыжник мерзлый, а может быть, и калач,
по делам его злополучным, читай – поделом.

***
Дворами проходит, старье, восклицает, берем.
Мещанская речь расстилается мшистым ковром
по серой брусчатке, глухим палисадникам, где
настурция, ирис и тяжесть шмелей в резеде.

Подвальная бедность, наследие выспренних лет...
Я сам мещанин - повторяю за Пушкиным вслед -
и мучаю память, опять воскресить не могу
ковер с лебедями и замок на том берегу.

Какая работа! Какая свобода, старик!
Махнемся не глядя, я тоже к потерям привык,
недаром всю юность брезгливо за нами следил
угрюмый товарищ, в железных очках господин.

Стеклянное диво, лиловый аптечный флакон
роняя на камни, медяк на ладони держа, -
еще отыщу тебя, чтобы прийти на поклон -
владельца пистонов, хлопушек, складного ножа...

***
Всадник въезжает в город после захода солнца.
Весело и тревожно лошадь его несется.
Всадник звенит булатом, словно кого-то ищет.
Не надрывайся, милый, не обессудь, дружище.

Город лежит в руинах, выцветший звездный полог
молча над ним сдвигает бережный археолог.
Стены его и рамы - только пустые тени,
дыры, провалы, ямы в пятнах сухих растений.

То, что дорогой длинной в сердце не отшумело,
стало могильной глиной, свалкою онемелой.
В городе визг шакала, свист неуемной птицы.
Весть твоя опоздала. Некому ей дивиться.

Тень переходит в сумрак, перетекает в пламя.
Всадник, гонец бесшумный, тихо кружит над нами.
В пыльную даль летящий, сдавшийся, безъязыкий,
с серой улыбкой, спящей на просветлевшем лике.

***
Не горюй. Горевать не нужно.
Жили-были, не пропадем.
Все уладится, потому что
на рассвете в скрипучий дом,

осторожничая, без крика,
веронала и воронья,
вступит муза моя - музыка
городского небытия.

Мы неважно внимали Богу -
но любому на склоне лет
открывается понемногу
стародавний ее секрет.

Сколько выпало ей, простушке,
невостребованных наград.
Мутный чай остывает в кружке
с синей надписью "Ленинград".

И покуда зиме в угоду
за простуженным слоем слой
голословная непогода
расстилается над землей,

город, вытертый серой тряпкой,
беспокоен и нелюбим -
покрывай его, ангел зябкий,
черным цветом ли, голубым, -

но пройдись штукатурной кистью
по сырым его небесам,
прошлогодним истлевшим листьям,
изменившимся адресам,

чтобы жизнь началась сначала,
чтобы утром из рукава
грузной чайкою вылетала
незабвенная синева.

***
Пока наверху без обиды и гнева
закатная льется река,
и злое отечество, гиблое небо,
на запад несет облака -

мой вольнолюбивый товарищ настроит
гитару, и бронзовый звук
взовьется, исчезнет за черной горою -
что хищная птица из рук.

И схватятся в воздухе сокол и ястреб,
взыграет латунная медь,
и будет он петь офицерские астры
и страсти советские петь.

Валяй, гитарист, без унынья и фальши
бывалые вспомним слова,
мы песенку спели, а дальше? А дальше
дрожит, ни жива, ни мертва,

безумная женщина в черном платочке
в своем одиноком углу,
на зеркальце дышит, и зыбкие строчки
без музыки шепчет во мглу.

***
Пчелы, стрекозы, осы ли - высохли. Но плывут
осени тонкой посулы - поздний паучий труд, -
так и зовут проститься и ахать Бог знает где
сахарною крупицею в стылой ночной воде.

Что же земля упрямая, не принимая нас,
сланцем и черным мрамором горбится в поздний час?
Выстрадана, оболгана, спит на своем посту,
горной дорогой долгою выскользнув в высоту.

И, закружившись с листьями, выдохнет нараспев -
вот тебе свет и истина, а остальное - блеф.
Сердце мое, летящее сквозь водородный рой,
сладко ли в звездной чаще, тесно ль в земле сырой?

***
Ты вспомнил - розовым и алым
закат нам голову кружил,
протяжно пела у вокзала
капелла уличных светил,
и, восхищаясь жизнью скудной,
любой, кто беден был и мал,
одной любви осколок чудный
в холодной варежке сжимал?

Очнись - и снова обнаружишь
ошеломляющий приход
зимы. Посверкивают лужи,
сквозит кремнистый небосвод.
По ящикам, по пыльным полкам
в садах столицы удалой
негласный месяц долгим волком
плывет над мерзлою землей.

Зачем, усталый мой читатель,
ты в эти годы не у дел?
Чье ты наследие растратил,
к какому пенью охладел?
И неумен, и многодумен,
погрязший в сумрачном труде,
куда спешишь в житейском шуме
по индевеющей воде?

А все же главных перемен ты
еще не видел. Знаешь, как
воспоминанья, сантименты,
и город - выстрел впопыхах, -
и вся отвага арестанта,
весь пир в измученной стране
бледнеют перед тенью Данта
на зарешеченном окне?

Потянет дымом и моченой
антоновкой. Опять душа
уязвлена, как зверь ученый -
огрызками карандаша,
и на бумаге безымянной,
кусая кончик языка,
рисует пленной обезьяной
решетку, солнце, облака...

***
Пусть вечеру день не верит - светящийся, ледяной,
но левый и правый берег травой заросли одной -
пожухлой, полуживою, качающей головой, -
должно быть, игрец-травою, а может, дурман-травой.

А солнце все рдеет, тая, когда выдыхает "да"
река моя золотая, твердеющая вода,
и мокрым лицом к закату слабеющий город мой
повернут - хромой, горбатый и слепоглухонемой.

И мало мне жизни, чтобы почувствовать: смерти нет,
чтоб золото влажной пробы, зеленое на просвет,
как кровь, отливало алым - и с талого языка
стекала змеиным жалом раздвоенная строка.

***
... Длись же, иночество, одиночество,
безответное, словно река,
пусть отчизна по имени-отчеству
окликает меня, далека,
все, чем с детства владею, не властвуя,
пусть, приснившись, исчезнет скорей,
осыпаясь вокзальною астрою
в толчее у вагонных дверей, -

я ни с чем тебя не перепутаю -
сколько юности плещется там! -
пролети электричкой продутою
по остылым чугунным путям,
хоть в Мытищи, хоть в Ново-Дивеево -
все уладится, только не плачь -
к отсыревшему серому дереву,
к тишине заколоченных дач,

и лесным полумесяцем, заново
расплетая кладбищенский лен,
над изгибом пути окаянного
покаянным плыви кораблем, -
только уговори, уведи меня,
подари на прощание мне
свет без возраста, голос без имени,
золотистые камни на дне...

***
Где гудок паровозный долог, как смертный стон,
полосой отчуждения мчаться Бог весть откуда -
мне пора успокоиться, руки сложив крестом,
на сосновой полке, в глухом ожиданье чуда.

Побегут виденья, почудится визг и вой -
то пожар в степи, то любовь, будто ад кромешный.
Посмотри, мой ангел, в какой океан сырой
по реке времен уплывает кораблик грешный,

и пускай над ним, как рожок, запоет строка.
и дождем отольется трель с вороным отливом -
и сверкнет прощанье музыкой языка,
диабетом, щебетом, счастьем, взрывом -

словно трещина входит в хрустальный куб.
Рельс приварен к рельсу, железо - к стали.
Шелести, душа, не срываясь с губ,
я устал с дороги. Мы все устали,
Бахыт Кенжеев
Медведя
Сообщения: 146
Зарегистрирован: 24 авг 2009, 12:31
Откуда: Нижний Новгород
Благодарил (а): 25 раз
Поблагодарили: 25 раз

Сообщение Медведя »

В городах, где столько серы,
В городах, где столько славы,
Я читаю символ веры:
Сердце – слева, печень – справа.

Здесь луна безбрежно светит,
Здесь, увы, никто не вечен…
Ты спроси, а он ответит:
Слева – сердце, справа – печень.

Нераспознанная тайна
Вслед за мной заходит в гавань…
Может, это не случайно
Сердце – слева, печень – справа?
Каманцев А.А.
В.Ш.
Сообщения: 11
Зарегистрирован: 20 мар 2012, 10:27
Благодарил (а): 5 раз
Поблагодарили: 2 раза

Сообщение В.Ш. »

В то время, как нефть на нуле, гниют семена,
налоги растут не по дням, страна умирает, -
вы склонны к согласию с кем-то, кто уверяет,
что худшей бедой была бы всё же война?

Неправда! Война - это очень славная вещь.
Того же, кто вас заморочил иной программой,
я видел. Он давеча шёл по проспекту с дамой,
ликом лоснясь, как вяленый лещ.

Помилуйте, нешто возможно с ним толковать?
Ведь он, чай, и формулы пороха знать не знает.
Гуляет с Мими своей - и пускай гуляет.
В кровать к ней, чай, норовит - и пускай в кровать.

Нет, мало! Ещё и за мир, для чего невесть,
в том смысле шумит приватно или публично,
что, если зависело всё от него бы лично,
он бросил бы пить. И есть.

Отлично! Параноидально-радужный спектр:
чуть повод - провозглашай, что солдат не мясо,
что танки ходить не должны по земле ни часа;
воскликнул - и вышел проветриться на проспект.

А воин меж тем атакует не трепеща.
А танки должны не ходить по земле, но ездить.
Молчать бы лещу цивильному! Ибо есть ведь
где-то потрава и на леща.

Однажды он, пролечив головную боль
полгода, с курорта скучного возвратится -
и к милой Мими с мимозами разлетится,
ан поздно! Она не Мими уж, а ми бемоль.

Кто с нею? Да хоть соседнего дома консьерж,
зовут, предположим, Серж. Лейтенант запаса.
Невкусно? Однако рыба ты или мясо,
голоден, сыт ли, а это съешь!

И вот он, на все свои слёзные «ох» и «ах»
услышав в ответ негромкое «а пошёл ты»,
с позором плетётся прочь, как мимоза, жёлтый.
А воин - ему навстречу на костылях,

изранен, обезображен, судьба в клочки...
Но это - трагедия тигра, а не койота,
завидный удел! И зря пресловутый кто-то
гневно вперяет в меня зрачки.

Не стоит таращиться так, будто я дебил,
пресекший у вас на глазах девятнадцать жизней.
Мне просто иные лозунги ненавистней
триады «прицелился - выстрелил - и убил».

А гневному - добрый урок: нелепых знакомств
не делай, пока санитар отвернулся влево.
Пойди, вон, раскинь пасьянс, обработай древо,
ляпни пару мазков на холст...

А я здесь так и останусь играть в слова,
губами водя подобно опять же рыбе,
в кургузой больничной робе с пятном на сгибе
другого, ещё не порожнего, рукава.
1995 М. Щербаков

Инициалы

Аменхотеп, ты помнишь тот мотив? Его ты
сочинив, немедленно надул бока -
и мне напел. А я, не подавив зевоты,
промолчал. Потом прошли века, века...

Вчера в концерте слышал я, как те же ноты
между пятым скерцо и седьмым, пока
переводили дух корнеты и фаготы,
три альта тянули в три смычка.
Мои приветы. Чао. ТЧК.

Ассаргадон, ты помнишь, как обломок синей
глины ненароком поднял я с земли,
а ты, вино цедя и заедая дыней,
промолчал тогда? Затем века прошли.

Вчера я видел сеть узкоколейных линий,
по каким ту глину поезда везли
туда, где из неё, по слухам, алюминий
извлекают нынче. Веришь ли?

Вот миномёт. Не веришь - застрели.

Анаксимандр, ты помнишь, как подобный чаше
водоём мы вырыли с тобой вдвоём?
Века, века потом вода мертвей гуаши
в нём стояла... Небыль, я Фантом. Приём.

Вчера я видел, как, ночной русалки краше,
по ручью, из выдумки ловца живьём,
на плавнике неся инициалы наши
под табличкой «Справок не даём»,
большая рыба входит в водоём.
М. Щербаков
Касыда
Сообщения: 210
Зарегистрирован: 4 май 2011, 15:09
Откуда: г. Санкт-Петербург
Поблагодарили: 28 раз

Сообщение Касыда »

Я жить хочу!

Я жить хочу, обидно умирать,
Когда весна за окнами ликует,
А мой удел- больничная кровать
И капельниц извилистые струи.

Вид из палаты прямо на восход,
Рассвет приходит с первыми лучами,
Я радуюсь, как солнышко встает,
И тает в небе силуэт печали.

Блестит на солнце тонкая струя,
А я считаю зыбкие мгновенья,
И в каждой капле лучик янтаря-
Последняя надежда на спасенье.

Никто не слышит мой надрывный крик,
И только слезы просятся наружу,
Сияньем озаряет Божий лик
И просветляет раненую душу.

Я жить хочу, мне рано уходить,
Еще не пробил горький час расплаты,
Весна в разгаре, хочется любить...
Я чайка на седой волне заката.

Дороги войны

Дороги войны без конца и без края,
Зовущие память в тревожные годы,
Где наши солдаты, в боях умирая
За Родину, нам завещали свободу.

Их жизни, как звезды во мраке Вселенной,
Сверкнули в ночи, Млечный путь озаряя,
Померкли, но свет их остался нетленным,
Он льется на Землю, преграды не зная.

Тяжелая доля в лихую годину
Легла на могучие плечи народа
И души людские, собрав воедино,
Как сталь закалила на долгие годы.

Великая сила народного духа
На подвиг звала за родную Россию,
Страна поднялась из обломков разрухи,
Ликуя победу над вражеской силой!

Дороги войны, уводящие в Вечность
Солдат, проливающих кровь за свободу...
поклон им за это и наша сердечность
Да память людская на долгие годы...
Горных Ольга
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

До свидания, мальчики

Б. Балтеру
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли -
повзрослели они до поры,

на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики! Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.

Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите, и всё-таки
постарайтесь вернуться назад.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
раздарили сестрёнкам своим.

Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зелёные крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
мы сведём с ними счёты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идёте войной наугад...
До свидания, девочки! Девочки,
постарайтесь вернуться назад.

Б.Слуцкому

Вселенский опыт говорит,
что погибают царства
не оттого, что тяжек быт
или страшны мытарства.
А погибают оттого
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.

Ю. Левитанскому

Заезжий музыкант целуется с трубою,
пассажи по утрам, так просто, ни о чем...
Он любит не тебя. Опомнись. Бог с тобою.
Прижмись ко мне плечом,
прижмись ко мне плечом.

Живет он третий день в гостинице районной,
где койка у окна - всего лишь по рублю,
и на своей трубе, как чайник, раскаленной
вздыхает тяжело...
А я тебя люблю.

Ты слушаешь его задумчиво и кротко,
как пенье соловья, как дождь и как прибой.
Его большой трубы простуженная глотка
отчаянно хрипит. (Труба, трубы, трубой...)

Трубач играет туш, трубач потеет в гамме,
трубач хрипит свое и кашляет, хрипя...
Но как портрет судьбы - он весь в оконной раме,
да любит не тебя...
А я люблю тебя.

Дождусь я лучших дней и новый плащ надену,
чтоб пред тобой проплыть, как поздний лист,
дрожа...
Не много ль я хочу, всему давая цену?
Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа?

Тебя не соблазнить ни платьями, ни снедью:
заезжий музыкант играет на трубе!
Что мир весь рядом с ней, с ее горячей медью?..
Судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе...
Булат Окуджава
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

Бог (о Сталине)

Мы все ходили под богом.
У бога под самым боком.
Он жил не в небесной дали,
Его иногда видали
Живого. На Мавзолее.
Он был умнее и злее
Того - иного, другого,
По имени Иегова...
Мы все ходили под богом.
У бога под самым боком.
Однажды я шел Арбатом,
Бог ехал в пяти машинах.
От страха почти горбата
В своих пальтишках мышиных
Рядом дрожала охрана.
Было поздно и рано.
Серело. Брезжило утро.
Он глянул жестоко,- мудро
Своим всевидящим оком
Всепроницающим взглядом.
Мы все ходили под богом.
С богом почти что рядом.

Ключ

У меня была комната с отдельным ходом,
Я был холост и жил один.
Всякий раз, как была охота,
В эту комнату знакомых водил.

Мои товарищи жили с тещами
И с женами, похожими на этих тещ, –
Слишком толстыми, слишком тощими,
Усталыми, привычными, как дождь.

Каждый год старея на год,
Рожая детей (сыновей, дочерей),
Жены становились символами тягот,
Статуями нехваток и очередей.

Мои товарищи любили жен.
Они вопрошали все чаще и чаще:
– Чего ты не женишься? Эх ты, пижон!
Что ты понимаешь в семейном счастье?

Мои товарищи не любили жен.
Им нравились девушки с молодыми руками,
С глазами, в которые, раз погружен,
Падаешь, падаешь, словно камень.

А я был брезглив (вы, конечно, помните),
Но глупых вопросов не задавал.
Я просто давал им ключ от комнаты.
Они просили, а я – давал.
Борис Слуцкий
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

***
Не плачьте обо мне - я проживу
счастливой нищей, доброй каторжанкой,
озябшею на севере южанкой,
чахоточной да злой петербуржанкой
на малярийном юге проживу.

Не плачьте обо мне - я проживу
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
и этим, что малюет Божью Матерь,
убогим богомазом проживу.

Не плачьте обо мне - я проживу
той грамоте наученной девчонкой,
которая в грядущести нечёткой
мои стихи, моей рыжея чёлкой,
как дура будет знать. Я проживу.

Не плачьте обо мне - я проживу
сестры помилосердней милосердной,
в военной бесшабашности предсмертной,
да под звездой моею и пресветлой
уж как-нибудь, а всё ж я проживу.

Сон

Наскучило уже, да и некстати
о знаменитом друге рассуждать.
Не проще ль в деревенской благодати
бесхитростно писать слова в тетрадь -

при бабочках и при окне открытом,
пока темно и дети спать легли...
О чем, бишь? Да о друге знаменитом,
Свирепей дружбы в мире нет любви.

Весь вечер спор, а вам еще не вдоволь,
и все о нем и все в укор ему.
Любовь моя - вот мой туманный довод.
Я не учена вашему уму.
Белла Ахмадулина
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Сообщение Виктор »

Еще раз о черте

Я считал слонов и в нечет и в чет,
И все-таки я не уснул,
И тут явился ко мне мой черт,
И уселся верхом на стул.

И сказал мой черт : "Ну, как, старина,
Ну, как же мы порешим ?
Подпишем союз, и айда в стремена,
И еще чуток погрешим !

И ты можешь лгать, и можешь блудить,
И друзей предавать гуртом !
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, потом !

Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин.
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все - как один !

И ты поймешь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь - да !
И вместе со всеми - нет!

И ты будешь волков на земле плодить,
И учить их вилять хвостом !
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми,- потом !

И что душа? - Прошлогодний снег !
А глядишь - пронесет и так !
В наш атомный век, в наш каменный век,
На совесть цена пятак !

И кому оно нужно, это добро,
Если всем дорога - в золу...
Так давай же, бери, старина, перо !
И вот здесь распишись, в углу ".
Тут черт потрогал мизинцем бровь...
И придвинул ко мне флакон,
И я спросил его: "Это кровь ?"
"Чернила", - ответил он...

Баллада о сознательности

Егор Петрович Мальцев
Хворает, и всерьез:
Уходит жизнь из пальцев,
Уходит из желез.

Из прочих членов тоже
Уходит жизнь его,
И вскорости, похоже,
Не будет ничего.

Когда нагрянет свора
Савеловских родных,
То что же от Егора
Останется для них?

Останется пальтишко,
Подушка, чтобы спать,
И книжка, и сберкнижка
На девять двадцать пять.

И таз, и две кастрюли,
И рваный подписной,
Просроченный в июле
Единый проездной.

И все. И нет Егора!
Был человек, и нет!
И мы об этом скоро
Узнаем из газет.

Пьют газировку дети
И пончики едят,
Ему ж при диабете -
Все это чистый яд!

Вот спит Егор в постели,
Почти что невесом,
И дышит еле-еле,
И смотрит дивный сон –

В большом красивом зале,
Резону вопреки,
Лежит Егор, а сзади
Знамена и венки.

И алым светом залит
Большой его портрет,
Но сам Егор не знает,
Живой он или нет.

Он смаргивает мошек,
Как смаргивал живой,
Но он вращать не может
При этом головой.

И дух по залу спертый,
Как в общей душевой,
И он скорее мертвый,
Чем все-таки живой.

Но хором над Егором -
Краснознаменный хор,
Краснознаменным хором
Поет - вставай, Егор!

Вставай, Егор Петрович,
Во всю свою длину,
Давай, Егор Петрович,
Не подводи страну!

Центральная газета
Оповестила свет,
Что больше диабета
В стране советской нет!

Пойми, что с этим, кореш,
Нельзя озорничать,
Пойми, что ты позоришь
Родимую печать.

И сел товарищ Мальцев,
Услышав эту речь,
И жизнь его из пальцев
Не стала больше течь.

Егор трусы стирает,
Он койку застелил,
И тает, тает, тает
В крови холестерин...

По площади по Трубной
Идет он, милый друг,
И все ему доступно,
Что видит он вокруг!

Доступно кушать сласти
И газировку пить,
Лишь при Советской власти
Такое может быть!

Вальс его величества, или
размышление о том, как пить на троих


Не квасом земля полита,
В каких не пытай краях:
Поллитра - всегда поллитра,
И стоят везде
Трояк!
Поменьше иль чуть побольше -
Копейки, какой рожон?!
А вот разделить по-Божьи -
Тут очень расчет нужон!
Один - размечает тонко,
Другой - на глазок берет,
И ежели кто без толка,
Всегда норовит -
Вперед!
Оплаченный процент отпит
И - Вася, гуляй, беда!
Но тот, кто имеет опыт,
Тот крайним стоит всегда.
Он - зная свою отметку -
Не пялит зазря лицо.
И выпьет он под конфетку,
А чаще - под сукнецо.

Но выпьет, зато, со смаком,
Издаст подходящий стон,
И даже покажет знаком,
Что выпил со смаком он!

И - первому - по затылку,
Он двинет, шутя, пинка.
А после он сдаст бутылку
И примет еще пивка.

И где-нибудь, среди досок,
Блаженный, приляжет он.
Поскольку -
Культурный досуг
Включает здоровый сон.

Он спит,
А над ним планеты -
Немеркнущий звездный тир.
Он спит,
А его полпреды
Варганят войну и мир.
По всем уголкам планеты,
По миру, что сном объят,
Развозят Его газеты,
Где славу Ему трубят!

И грозную славу эту
Признали со всех сторон!
Он всех призовет к ответу,
Как только проспится Он!
Куется ему награда,
Готовит харчи Нарпит.
Не трожьте его!
Не надо!
Пускай человек поспит!..
Александр Галич
Аватара пользователя
Hg
Сообщения: 1897
Зарегистрирован: 17 сен 2010, 17:05
Благодарил (а): 94 раза
Поблагодарили: 214 раз

Сообщение Hg »

- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю!
Ответить